Ну, относительную безопасность я получил, настало время посмотреть, что вообще происходит. Подняв над высокой травою глаза, я увидел множество горящих танков немцев. Наши тоже горели, но немецких горело раз в пять больше.
В отдалении тоже дымили какие-то машины, а уцелевшие европейцы на сорока танках зигзагом, и повернув башни, ехали во все лопатки в обратном направлении. Видимо, они не смогли сломить сопротивление. Или же сил у врага всё равно недостаточно для ночного марша.
А ведь сам бой длился около четверти часа. У нас, танкистов, как на море. Манёвры длятся очень долго, но идёшь на дно за какие-то минуты и всегда неожиданно.
Солнце уже низко, скоро закат. Однако и с наступлением темноты не станем спешить пробираться к своим. Мысль в темноте пробраться к своим посетит многие европейские головы. А я тут один русский маг, у меня много работы…
* * *
После полуночи все европейские танкисты, кого ещё защищал бог, сумели убраться с моего луга, а я стал поджидать поисковые группы. Должны же немцы искать раненых и просто полазить по русским танкам.
Устроился в засаде, сижу, ни о чём не думаю, И кажется мне зовущее рысье рычание. Не, это просто прелестно! Сколько я уже в рысьем трансе? Ладно, рыжие близнецы в моих проблемах точно не виноваты, даже среди ночи пошли искать боярина.
Проворчал парням по-рысьи, что тут я, живой и чувствую себя в целом нормально. Через полчаса пришли лично Стёпа и Петя, а то зря, что ли, они ходят по ночам. Полезли обниматься…
Не, я тоже обрадовался, что они живые, но откуда-то появилось ощущение обнюхивания и ощупывания. Плюс Петя, простая его душа, попросил встать во весь рост и выполнить несколько наклонов, а Стёпа предложил немного попрыгать от радости.
– Да что магу сделается, – сказал я недовольно, выполняя прыжки поочерёдно на левой и на правой ногах.
– Не скажи, – угрюмо молвил Пётр. – Семерых магов серьёзно ранило, а капитан Антонов сильно обгорел, его уже экстренно увезли.
– Мы думали, ты тут без рук и ног кровью истекаешь! – мрачно сказал Стёпа. – Особенно когда ваши пришли.
– Какие наши? – растерялся я.
– Комбат ваш и с ним семеро, – поведал Петя. – Мы сразу про тебя спросили, и они сказали, что вряд ли ты выжил, так немец сандалил по вашему танку. Говорят, что по заслугам.
– Я один из экипажа выжил, – проговорил я хмуро.
– Так надо радоваться! – воскликнул Стёпа. – Пошли к нашим, их тоже обрадуем.
– Да я тут в засаде, – застенчиво сказал я. – Жду от немца поисковых групп.
– Брось. Немцу сейчас точно не до поисков, – заявил Петя. – Пойдём лучше, по дороге обрисуем обстановку.
Я для видимости ещё хмуро посомневался и позволил парням себя уговорить. Затея с засадой показалась мне ребячеством, я просто сильно не хотел возвращаться в одиночку. И узнавать ничего не хотел…
А теперь, когда живые близнецы рассказали в общем, почему бы и не услышать подробности? Значит, всё прошло в целом по планам командования. Антонов возглавил группу из шестнадцати танков и встал в низине, а на обратных склонах холмиков пока затаились по восемь машин.
Они и завязали бой, сожгли дозорных. Неприятель принялся перестраиваться и сходу попёр буром. Главные силы полезли в распадок, но и через пригорки шли изрядно, отвлекали.
Рыжие как раз сидели на холмиках, Стёпа в левой группе, а Петя в правой. Они должны были гасить всё, что появится на вершине, и ударами с флангов поддерживать центральных. Но ведь в центре приняли на себя весь напор, и через вершины постоянно лезли, так что пришлось выбирать.
