– Грабовский. – Подсказал Пузанов.
– Во, во, именно такое созвучие нынче актуально. Третий день только начался и уже пять трупов. А теперь самое интересное. Оба конвоира убиты профессионально, колющим предметом в область печени. Похожим на штык, только раны треугольной формы. Если это сделал ваш Грабовщик, то он Персей какой-то в крылатых сандалиях. Между убитыми конвоирами семнадцать шагов. И это учитывать что нападение он начал с унтера Овчинникова. У меня всё. Далее вскрытие покажет. – Патологоанатом рассмеялся, раскашлялся, махнул санитарам, ожидающим на ломовике: – Забирайте. – И те быстро погрузив трупы, освободили улицу.
– Иван Григорьевич, с чего собираетесь начать? – Обратился Владимирский к врачу.
– Приму спиритусу, пол часика посплю и приступлю к исследованию трупов. – Не зависимым тоном сообщил патологоанатом, подхватив свой саквояж, отправляясь вслед за трупами.
– Свидетели происшествия есть?
– Пока ищем, господин подполковник. Рановато ещё было, обыватели не проснулись. А рабочий люд, он ведь торчать без дела не станет, поглазел, поглазел и на работу. – Рапортовал Козлов.
– Они зашли в бакалейную лавку, где среди множества разных баночек, коробок чая и пряностей сидел конвоир лет сорока пяти, в погонах унтер-офицера. Голова его была перемотана полотенцем, а вокруг него хлопотала супруга бакалейщика, угощая того сладким чаем. При виде Владимирского, унтер попытался подняться со стула, но увидев отмашку нашего героя, растерянно опустился на своё место.
– Господин унтер-офицер, что вы нам можете рассказать о происшествии?
– О происшествии? О происшествии. – Начал сбивчиво Овчинников: – Так ваше высокоблагородие, сначала с нами авария приключилась. Налетел на нас пьяный какой-то офицер.
– Пьяный?
– Водкой от него пахло ваше высокоблагородие.
– В каком он был звании?
– Кто ваше высокоблагородие?
– Ну офицер. Вы сказали на вас налетел офицер. – Говорил ровным голосом Владимирский.
– Не могу знать ваше высокоблагородие.
– Вы его не разглядели, Овчинников? – Строго спросил наш жандарм.
– Молодой такой господин. Чуть выше среднего роста. Фрак на нем был, цилиндра не было и такие усы.
– Он был в штатском, почему же вы решили что он военный?
– Не знаю.
– Алексей Капитонович, возьмите людей, езжайте туда, расспросите свидетелей, одним словом разузнайте все что возможно. – Обратился Владимирский к штабс-ротмистру Пузанову.
– Слушаюсь. – И жандарм исчез звякнув входной дверью.
– Господин Овчинников, а здесь что произошло?
– Что произошло? Что произошло здеся, так тады, когда мы остались без кареты, я принял решение двигаться пешим… Ваше высокоблагородие! Двадцать пять лет верой и правдой не губите, принял не правильное решение! Так разве я ж мог знать, что какого-то монастырского трудника, дружки отбивать будут!
– Тихо, тихо, тихо. Ты принял правильное решение, тем более до каталажки всего квартал ходьбы. – Владимирский встал перед пострадавшим на колено и взял его за лицо: – Что ты помнишь? Кто убил твоих товарищей?
– Дык я не видел ваше…
– А ты вспомни, что было до того, как тебя ударили.
– Ударили. Да меня ударили. Было ещё рано, город только пробуждался. Мастеровые уже спешили на работу. Дворник копался в подворотне. Этот мог ничего не видеть. А вот здесь, не доходя до лавки, плотники нам повстречались. Пилы у них разные были, ну и такие деревянные ящики, для инструментов. Я ещё этим мужикам махнул, что бы посторонились. Там из подъезда дама какая-то вышла. Она спиной стояла. да именно, копалась в сумочке. С той стороны улицы проследовал экипаж. Вспомнил ваше высокоблагородие, высокий такой, в куртке, похожий на механика, или даже инженера. Выскочил из подворотни, чуть с ног не сбил Тищенко. Это конвоир что первым следовал. Шляпа у него в руке была. А более ничего не помню.
