– Лавочник, что-то видел. – Подсказал Козлов.
– Вы хозяин лавки? – Обратился наш герой к мужчине полного телосложения.
– Дас.
– Ну и что вы нам можете поведать по этому происшествию?
– По случаю нападения и убийства, мало что имею добавить к сказанному. Я хоть и встаю рано, но был в лавке, располагая вскоре открыться. Дас. А из витрины мало что видно, происходящего снаружи. И все же я видел, как этот, ну тот что убежал, развернулся и как вдарит вот этому господину. – Лавочник указал на сидящего на стуле конвоира: – Дас. Затем так скоротечно изволил бежать назад, потом вперёд и больше я его не видел. Когда я выглянул, приоткрыв дверь, на мостовой лежали только трое. Этому господину, как он взялся стонать, мы сразу помощь оказали. Дас.
– Так вы видели кто убил конвоиров? – Уточнил Владимирский.
– Он же и убил. Хотя утверждать не могу. Заднего конвоира я вообще не видел.
– Ну а этого, с шляпой в руке, что из подворотни выбежал, разглядели?
– Нетс. Не довелось у лицезреть. Дас.
– Господин квартальный надзиратель. – Обратился Владимирский к стоящему рядом крепышу в полицейской форме: – Расспросите всех вокруг, кто-то что-то да видел. Да и ещё, нужно найти этих плотников. Возможно даму, раз она из подъезда выходила.
– Уже ищем господин подполковник. – Ответил квартальный: – Так вы это дело берете себе?
– Пока да. – И уже обращаясь к своему подчинённому: – Александр Владимирович, давайте по квартирам, ищем свидетелей. – Задействовал подполковник штабс-ротмистра Козлова.
После полудня нашему герою доложили, что прибыл полицмейстер и теперь Владимирский спешит к нему с докладом.
В приёмной дежурный офицер доложил, что он может войти.
Охлабыстин сидел за большим столом светясь изнутри, с загадочно-блуждающей улыбкой влюблённого юноши.
– Разрешите ваше высокоблагородие.. – Начал было Владимирский, но его тут же прервал стук в дверь. Дверь распахнулась и в кабинет вошёл дежурный офицер и пройдя к столу, поставил два стакана в серебряных подстаканниках с ароматным чаем, ложечки и сахарницу:
– Как и просили с коньяком. – Доложил полицейский и тут же удалился.
А полицмейстер встал из-за стола и указав на стул нашему герою, произнёс с весёлым расположением духа:
– Ах Владимир Владимирович, видели бы вы свою скучную физиономию. Вам через пару месяцев двадцать девять, а вы уже подполковник. У вас милейшая жена и дети и вы богаты. Что за пессимизм? У нас с вами работа сплошной ребус, игра ума. Впрочем это все вздор. Отхлебните чайку, взбодрит. Я в дороге пытался уснуть, пока добирался из вашей усадьбы, не случилось.
– Ваше высокоблагородие.. – Владимирский вновь попытался стряхнуть лирику, льющеюся с губ его начальника.
– Ну что вы, Владимир Владимирович. Вот вечно у нас на Руси, чем выше чин, тем больше величина его стола, из-за которого не слышно глас народа. – Попивая чай мурлыкал полицмейстер. Он подошёл к окну: – Действительно весна.
– Проанализировав ситуацию, наш герой понял, что Волина наконец сдалась и дала согласие выйти замуж за Охлабыстина:
– Ну что же Иван Макарыч, на сколько понимаю я, затворный монастырь открыл ворота. Послушница не грезит больше пострижением в монашки и вы её склонили к браку.
– Какой вы скушный, нет право и занудный. Ничем не удивишь вас. А я поверите ли испугался. Хотя я знаю, Рубикон уж перейдён, от этого и страшно. Да разве вам понять, в мои сорок четыре года и что б решиться на такое, на брак. Нет но право, я вам скажу, растёт такое не преодолимое чувство сбежать. Хе, хе, хе.
