– Замётано. Я дам команду, что бы завтра при досмотре, у кого увидят верёвку, сделали бы экспроприацию.
Лейтенант резко развернулся и зашагал в противоположную сторону, откуда ожидалось нападение боевиков ваххабитов. Там он нашёл бойцов, которые осторожно подсвечивая фонариками копали не глубокие ямки, в аккурат до скалы. В эти ямки сразу же закладывались мины и фугасы. Лейтенант сам стал вставлять детонаторы и подсоединять провода, сразу же тщательно маскируя все землёй.
Ранним утром после стрельб, началось движение через перевал гражданского населения. Лейтенант Владимирский, оставив старшим на пропускном пункте своего заместителя сержанта Васильева, занимался бронетранспортёром. БТР почти по самую башню опустили в скалу, а сверху прикрыли брёвнами, использованными при взрывных работах. Бревна были присыпаны камнями и толстым слоем земли. Так что теперь БТР находящийся в пару метрах от дороги, был совсем не заметен местным гражданам, проходящим досмотр транспорта. С сегодняшнего утра, досмотр проходил более тщательно. В следствии этого, к полудню у владельца старого москвича, был обнаружен автомат Калашникова, спрятанный в багажнике под тонким одеялом, на котором лежала связанная овца. Владимирский как раз обживал свой капонир, подсоединяя на БТР-80 аккумулятор, привезённый из посёлка, когда услышал голос Васильева:
– Опаньки! А это что у нас такое? Уважаемый, это что?
– Эээ! Паслушай, такое время, кругом не безопасно. Я везу овцу в посёлок дяде. Что здесь такого?
– Овцу? А это значит палочка выручалочка.
– Правильно говоришь, именно выручалочка. Слушай брат, давай договоримся, у меня канистра со спиртом есть. Я тебе канистру, и еду дальше.
– Конечно дорогой. Автомат и патроны мы конфискуем, ты нам спирт, и ещё ногу овцы и ехай к дяде дорогой. – Очень наигранно, делая кавказский акцент говорил Васильев.
– Какую ногу? Зачем конфискуешь? Я думал мы договорились! Вот возьми двадцать долларов.
– Не могу дорогой. Приказ с оружием никого не пропускать. Оружие отбирать, подозрительных задерживать.
– Э! Слушай, это для безопасности! – В голосе незнакомца слышалось возмущение.
– Слушай, ты джигит, или ты кто!? Все едут и никто не боится! Ни кто оружия с собой не везёт! Ты кого боишься? – Подрожал Васильев проверяемому.
– Эх! Какой ты брат!? Овцу не имеешь права трогать.
– Канэчно не могу! Поэтому разворачивайся и дуй обратно, пока я не передумал дарагой.
– Эх! Ты ещё пажалеешь. – Зловеще поведал не видимый голос.
– Уже пожалел. Давай разворачивайся. Живей, живей. – Уже обычным голосом, не громко распоряжался Васильев. Послышалось хлопанье дверей, багажника, затем завёлся мотор и машина наехала на капонир. Дверь открылась и послышался взбешённый голос:
– Эй! Зачем резину резал! Ах шайтан! Я тебя щас сам порежу! Ух!
Когда Владимирский выскочил из своего укрытия, взору его предстал здоровенный чеченец лет пятидесяти, стоящий на одном колене, и держащийся за своё плечо. Пальцы его кисти прижимающие рану, обагрились кровью. Рядом с ним лежал его кинжал. Васильев подошёл к раненному, и цинично вытер свой нож о его черкеску.
– Что здесь произошло? – Спросил вышедший на шум капитан Сухоруков.
– Товарищ капитан, Васильев здесь не виноват. Мы как и положено досматривали транспорт и обнаружили у него в багажнике АКМ. Он пытался нас подкупить. Вот спирт и деньги давал. А когда товарищ сержант не взял, он с кинжалом напал. – Рапортовал боец, занимающийся проверкой автомашин.
