Одну из морозных зим Михаил, будучи уже в очень почтенном возрасте, не пережил. Он хотя и занедужил крепко, все продолжал ходить на молебны. Но стоял не в самой церкви, а на дворе, у могилы давно почившего игумена Феодосия. Братия ему говорили: «Почему, Михайла, стоишь не в церкви, а на дворе?» На что блаженный отвечал: «Тут я хочу лечь!»
На Феодосиев день – 11 января – Михаил причастился и, прихватив с собою кадильницу, удалился в келью. Игумен послал ему хлеба от братской трапезы. Вошли к нему посыльные в келью и увидели – фимиам в кадильнице еще курится, а старец лежит бездыханным.
Стали братия выбирать место, где бы похоронить Михаила. А морозы стояли лютые – земля сделалась, будто камень, попробуй-ка прокопай могилу. Тогда кто-то напомнил игумену: посмотри, отче, то место, где стоял давеча Михаил и сказал: тут я хочу лечь. Посмотрели, а земля там талая, копается, что летом. Здесь, по соседству с игуменом Феодосием, Михаила и похоронили. Точный год смерти блаженного неизвестен. Предположительно это произошло где-то в 1452—1456 годы.
Память преподобному Михаилу отмечается 11 (24) января.
В юродство претворился
Василий Блаженный
Весело бежал расписной острогрудый челн по морю Хвалынскому. На раздутых парусах. До самых бортов товаром нагруженный. Довольные купцы-персияне бороды красные поглаживают, русским своим сопутникам вперед похваляются прибытком богатым. Но ведь верно говорят: тихо море, пока на берегу стоишь. Поднялась тут буря страшная. Подхватила челн, волной его бьет, парус рвет. Так закрутила, что отчаявшиеся мореплаватели уже и руль бросили и положились единственно на Божью волю. Стали они молиться. Магометане сколько ни просили своего Магомета, все нету подмоги. Тогда русские взмолились Христу: не выдай, Отче! И видят вдруг купцы: появился за кормой совершенно голый человек, стоит прямо на воде, будто царь морской. Ухватил он сильными руками готовый уже зачерпнуть воды бортом и погрузиться в пучину челн и удерживал его до тех пор, пока буря ни утихла. А тогда так же и исчез неожиданно, как появился.
Добрались купцы до своей Испагани, рассказали о том, что приключилось с ними в пути. Да никто им не верит, смеются все над ними: померещилось! – со страху и не такое привидится!
А спустя какое-то время эти самые купцы-персияне приехали по торговым делам в Москву. Вышли гости как-то прогуляться по городу. Идут дивятся на храмы златоглавые, на палаты белокаменные. И вдруг встречается им человек, на котором хоть бы какая тряпица была накинута – но ведь ровно ничего! – идет по улице, как говорится, в чем мать родила. Пригляделись персияне к нему – любопытно же! – и ахнули: это был тот самый царь морской, что спас их в бурю на море Хвалынском! Стали они расспрашивать москвичей: кто это? что за человек? Москвичи рассказали, что это известный на Москве блаженный Василий. А когда узнали, где персияне с ним прежде повстречались, засмеялись: он еще и не такое может, наш Василий! Новгород-батюшка вон горел, так он потушил его, из царевых покоев не выходя…
Блаженный Василий родился в московском пригородном селе Елохове в царствование Иоанна Васильевича III. Его родителям – Иакову и Анне – Господь долго не давал детей. И Василий был, как написано в житии, «испрошенный у Бога молитвами». А обычно, в христианской традиции, такие «вымоленные» дети посвящаются родителями Богу: чаще всего благословляются затем монашествовать. Но у «вымоленного» Василия оказался свой особый путь ко Христу.
