Я не выдержала и разрыдалась. Я знала, кем стала для него. Калекой – одной из тех нищих на паперти, которые стоят на одной ноге, попрошайничая медяки на кусок хлеба. Вот в кого превратилась независимая и гордая принцесса моря, Избранная Луна. Просто в жалкую калеку.
Я так и не сумела прижиться на земле, полюбить этот новый мир. Я пришла в него только ради Нейтана, пожертвовав собственным уютным теплым морем. Отдала многое: корону, магию, хвост… получив лишь болезнь. Болезнь тела, болезнь души. Ведь то, как сильно я стала мучиться рядом с Нейтаном, мечтая о его ответных чувствах ко мне, – это нездоровое. Это болезнь. Вот только это уже бесповоротно. Как и мои ноги не сменит хвост, так и любовь к Нейтану не пройдет. Даже если я для него, как сказал знахарь, лишь игрушка на одну ночь… Зато он для меня – что-то неизмеримо большее.
– Луна, послушай меня… – ошарашенный моей тирадой Нейтан потянулся ко мне, чтобы обнять.
Я сбросила со своих плеч его руки. В первый раз. И сжалась, будто от приступа физической боли. Я обняла сама себя за плечи.
– Не надо, Нейтан. Не трудись. Не хочу слышать твои оправдания. Я все равно не поверю тебе, – прошептала я еле слышно и встала, хотя меня шатало от боли и эмоций.
Я понимала, что сама виновата. Могла притвориться, что не слышала. Улыбаться, тянуться к Нейтану. Заняться самообманом и сказать себе, что он любит… просто еще не понимает. Или что полюбит, обязательно полюбит. Но слова знахаря жгли каленым железом изнутри. О том, что я – лишь обуза. И могу навредить собой в борьбе с врагами.
– Отпусти меня, Нейтан, – сдавленно попросила я, глядя залитыми слезами глазами. – Я больна. И никогда не поправлюсь. А тебе еще воевать за престол. Боги сотворили нас слишком разными. Мы не сможем быть вместе. А то, как сейчас мы вместе, приносит лишь боль обоим.
– Ну, и что? Что больно? – буркнул, окаменев, Нейтан, и лицо застыло в маске то ли отчуждения, то ли горечи. – Зато мы вместе. Лучше, чем врозь. Не отпущу я тебя, русалка. Ты мне нужна. Останься со мной, пожалуйста…
Я услышала затаенное страдание в его голосе и вздохнула, снова опускаясь на скамейку, пряча лицо в руках. Я – странная рыбка… Нейтан ничего хорошего не сказал. Наоборот, подтвердил, что со мной больно. Но при этом я все равно не смогла уйти. Где моя гордость?
– Обещай, что останешься. Что не сбежишь от меня, Луна. А я докажу тебе свою преданность… – Нейтан тихо опустился передо мной на одно колено, перехватывая мои ладони и горячо прижимая к губам.
Я закрыла глаза, чтобы не видеть его взгляд. Умоляющий и колкий одновременно. Будто даже сейчас Нейтан наказывал меня своими словами.
– Не нужно доказательств, Нейтан, – еле слышно прошептала я, качая головой. – Я поверю лишь своему сердцу. Я обещаю, что не уйду. Я… не создам тебе проблем, милый. Тебе не потребуется бегать, искать меня по всему королевству. Я знаю, тебе нельзя показываться сейчас среди людей. Поэтому я буду рядом, пока буду нужна. А потом, когда больше не понадоблюсь, исчезну. Я обещаю, не буду долго тебе в тягость. Вернусь на дно моря, домой…
– Дом там, где сердце, – напомнил грустный Нейтан, так и не вставая с колен.
Я прикусила губу, чувствуя острую боль уже не в ногах, а в груди.
– Ты разбил мое сердце, Нейтан, – я отвернулась, понимая, что поступаю жестоко, но он заслуживал правды, не хотелось ему врать. – Но ты все равно дорог мне, Нейтан. Что бы ты ни сказал обо мне. Что бы ты ни сделал. Как бы ко мне ни относился. «Любовь быть хочет жертвою свободной»? Так говорили в нашем храме. Я навсегда твоя жертва, Нейтан. А сейчас оставь меня. Я хочу побыть в одиночестве.
