– У-у-у-у-у-у!
Про мать-Британию – ни слова. Мало ли?
По всей Европе граждане революционеры в кафе собираются – по примеру французских якобинцев. Кофе вольнодумству очень способствует, если без сахара. Иное дело – в Англии. И в Лондоне кафе имеются, но заседать там несолидно. Да и опасно – вдруг полиция заявится? Клуб же – островок безопасности, если его величество Георга IV вспоминать пореже.
С иными величествами проще: ругай – не хочу.
– Друзья! Сейчас перед нами выступит наш друг из Италии! Вождь миланской венты, бывший министр революционного правительства…
Клуб «Остролист» расположен в Блекфрайерз, у Темзы, между двумя рыбными складами. Кто не знает – мимо пройдет. Так и задумано. Не всем про «Долой!» слушать по чину. И название хитрое. Для профанов – скучная ботаника, для своих же – песня славного шотландского якобинца Роберта Бернса. Сперва хотели клуб «Деревом свободы» назвать, но – остереглись.
– …Младший брат Федериго Конфалоньери, томящегося в мрачных австрийских застенках, – Конфалоньери Пьетро!
– Слава! Viva! Слава!..
Мистер Бейтс бывал в «Остролисте» нечасто. Встречали хорошо – завсегдатаи помнили его племянника, молодого актера, истинного карбонария и луддита, раздавленного тисками кровавой тирании. Поговаривали, что Бейтс-старший дал смертную клятву-омерту: не есть, не пить и не дышать, пока не сомкнутся его акульи клыки на жирном лордском горле негодяя, отправившего беднягу Чарли в застенки. А поскольку точное имя негодяя до сих пор неведомо, Бейтс-дядя грызет всех лордов подряд – по три на неделю.
Д-дверь! По четыре с половиной!
– Fratelli! Compagni! То-ва-рьи-щи! Imperatore Austriaco – maiale sporco!..
Мрачный Бейтс-мститель ничего не отрицал, но и не подтверждал. В ответ на осторожные вопросы – скалился со значением.
– Maiale sporco! Грязная свинья!..
«Мне нужен тот, кто выглядит и держится пристойно…» Казалось бы, несложное дело. Тем более кандидатов в списке – четверо. Трудно ли найти такого, с кем можно о виргинском табаке потолковать? Чтобы глаза не бегали, физиономию судорогой не кривило? Выбор хоть куда: немецкий кинжальщик, русский заговорщик…
– Италия стонет, да! Италия плачет! Италия рыдает, о-о-о-о-о!
Кинжальщик отпал сразу. Точнее, выпал – из окошка третьего этажа, где проходило собрание немецких эмигрантов. Обе руки и нога в лубках. Мистер Бейтс не поленился, сходил в Сохо, в больницу для бедных, пригляделся к несчастному. Такому не хлопок – свистульку на ярмарке не продадут, сразу полицию кликнут.
– Смерть тиранам! Morte! Слава Италии!..
Русский («№ 3. Князь В.В.») тоже не подошел. Лорда Джона обманули – «В.В.» оказался не русским князем, а поляком из прусской Познани, запойным пьяницей и дезертиром, обокравшим полковую кассу. Это бы делу не помешало, но уж больно вид у «князя» был непрезентабельный. Для очистки совести мистер Бейтс посидел с цареубийцей в пивной, послушал рассказы про страшную Siberia, где тот якобы звенел кандалами, – и понял, что до почтенного негоцианта «князь» недотягивает. Мелок, гадок, левая щека дергается; ко всем бедам – еще и заика.
«В-волки, в-волки! Вся Siberia – с-сплошные в-волки! На м-моих глазах несчастная м-мать скормила в-волкам трех своих д-детей, чтобы уцелеть с-самой. Д-да! Друзья, п-панове, мне б-бы еще стаканчик! За в-волков!..»
Оставались итальянец с датчанином, карбонарий и «либералист». Пьетро Конфалоньери на первый взгляд имел вид: высок, худощав, лицом бледен, волосом черен. Одевался так, что Первого Денди на том берегу Английского канала мороз по коже бил. Но фрак – не беда, дело наживное.
