Помню, в детском саду – год 69-й, прости господи – стояли у забора и развлекались тем, что угадывали в прохожих шпионов. Дядька какой-то шагал в синем берете, до сих пор его не забыл – сошлись на том, что он-то уж точно.
Спасибо тебе за отношение к этому дядьке, родная страна.
Сегодня подорожала водка. Только заклинаю не цитировать мне стихотворение про Леонида Ильича. Я его знаю.
Был анекдот: «Петька, брось мне 62 копейки! – Василий Иваныч, они же рассыплются! – А ты их в трешку заверни!»
Народные математики даже высчитали, что это число есть какая-то степень от числа «пи». Не помню, какая.
Да. Хрестоматийный пузырь по 3.62 мне еще не был интересен. Он заинтересовал меня, когда стал 4.12. Потом он сделался 5.30.
– Вот тебе 30 копеек, мальчик, – говорил мне родитель. – Добавишь пятерочку – сходишь в кино.
Ненадолго стало 4.70, но Андропов околел и не довел народное счастье до конца. Помню, он был при последнем издыхании, когда мы большой компанией приехали в Москву посмотреть на чучело в Мавзолее. Пошли в «Прагу». Прямо вошли в нее танками. Был с нами один москвич, который упился до изумления и стал орать, требуя «андроповки». Мы бежали, проклиная его.
Потом нарисовалось 6.80.
Дальше я перестал следить, потому что пузырь он все равно пузырь, сколько бы ни стоил.
Но я был далек от народа. А тот следил.
Дочура пишет с занятий:
Доклад о Сократе:
– …Его обвинили в том, что он развращал юношество…
Преподша, нервно:
– Умы! Юношеские умы!
Наследница визжит от хохота.
Ей написал ее сокурсник араб Ахмет.
«Скажи, я что-нибудь сделал не так? Я чем-то тебя обидел? Что случилось?»
– Аааа!… Я всего и сделала, что подошла и сказала ему «Hi»! Он пишет теперь, что у меня типичный русский взгляд, как будто я собралась убивать арабов! Я написала, что не спала три ночи. Не могу же я сказать, что я всегда такая! А я-то думаю, почему у меня мало друзей?
– Следи за собой! Помнишь, как я младенчику улыбнулся и сделал козу, а он заревел? Я тоже хотел искренне и от души!
Человеческая деятельность предстает удивительной, если разложить ее на молекулы.
Чем я, по-вашему, сейчас занялся?
Человек внезапно бросает перевод исторического романа, встает, идет за молотком, не находит, берет разводной ключ и приколачивает к стене календарь «Самоубийства Кролика Банни».
Казалось бы, при чем тут многое прочее.
Недавно у нас были гости, и среди них – один плотник, ныне таксист. Милый мужичок себе на уме, далеко не дурак. Мы сидели рядом и время от времени невиннейшим образом перешучивались, он смеялся.
Вчера я узнал, что он обиделся, потому что «сидел среди профессоров и не понимал слов».
Не знаю, что и думать. Всю эту компанию он знает много лет, только меня всего пару. Ну да, там были профессор и пара доцентов. И я, без степеней. Наши беседы были просты на грани приличия. Мы говорили о вещах бытовых и обыденных. Профессор и вовсе не раскрывал рта.
Неужто и правда сложно? Я не знаю, как еще понижать.
Позвонила бывшая.
Ее отловили на Невском независимые киевские журналисты и спросили мнения о ситуации. Ну, тут она отвела душу. Много накопилось!
Они оторопели.
– Знаете, – сказали, – вы первый человек, который так говорит. Мы с вами братья, значит?
– Я даже осмелюсь сказать, что я вам сестра…
Много у меня было раздоров с женщинами! Не все ладилось, не все. Да вообще ничего! Но в этом пункте я с выбором ни разу не ошибся.
