Русская революция. Ленин и Людендорф (1905–1917) - страница 20

В политических кругах Петербурга его планы не остались тайной[101]. Либеральная общественность проявила сочувствие, умеренно либеральные представители правительства пытались помочь, деятели революционных партий отнеслись к ним настороженно (меньшевики и эсеры) или враждебно (большевики). Накануне событий группа известных либералов при посредничестве графа Витте обратилась к министру внутренних дел князю П. Н. Святополк-Мирскому с просьбой оказать мирному шествию рабочих подобающий прием. Товарищ министра Рыдзевский уведомил их, что, по имеющимся у него сведениям, цель шествия – вызвать революцию и учредить «временное правительство России». Министерству якобы стало известно, что участникам шествия раздадут много оружия и среди них будут боевики революционных партий с целью покушения на государя. Рыдзевский посоветовал либералам убедить рабочих не идти к Зимнему дворцу, но ему сообщили, что их решение бесповоротно и отговаривать их бессмысленно[102].

Акаси в отчете начальству подтвердил высказывание товарища министра внутренних дел и добавил важные детали: по его словам, священник Гапон, вступивший в Петербурге в союз с Максимом Горьким и другими социал-демократами, по их наущению обманул или ввел в заблуждение полицию, а сам связывал с планируемой демонстрацией политические цели, идущие гораздо дальше, чем ^{>могли бы дозволить власти}[103]. Это сообщение противоречило мнению хорошо информированного финско-русского социал-демократа К. Циллиакуса о Гапоне как «скромном, идеалистически настроенном и восторженно преданном рабочему делу священнике»[104]. Идея обмана, толкавшего его движение с реформистского на революционный путь, была совсем не в его духе; ее, как верно заметил Акаси, привнесли в подготовку мероприятия сторонники Ленина (к числу которых в то время принадлежал и Горький).

Товарищ Ленина, впоследствии нарком путей сообщения В. И. Невский в 1922 г. с необычайной откровенностью[105] поведал о том, как ленинские сторонники приобрели влияние в гапоновской организации и превратили его реформистское движение в революционно-террористическое предприятие. Рассказ Невского не смог поколебать уже прочно утвердившийся миф о «Кровавом воскресенье на Неве»[106]. Тем не менее он поэтапно обрисовывает, как первоначальный план «отца Гапона» из-за вмешательства «революционной организации» извращался, его инициатива перехватывалась и мирное шествие просителей преображалось в политическую демонстрацию с целью поднять вооруженное восстание ради создания некоего временного революционного правительства.

За несколько дней, когда между Лениным в Женеве и его товарищами в Петербурге наблюдались оживленные сношения[107], у священника-организатора отобрали контроль над его приверженцами и их шествием с петицией. 3 января по старому стилю Гапон вместе с рабочими-путиловцами составил перечень социальных требований и, возглавив рабочую депутацию, 4 января передал его директору завода. Если бы администрация мощнейшего военно-промышленного предприятия столицы приняла данные требования: введение 8-часового рабочего дня, работы в три смены, отмена сверхурочных, повышение платы чернорабочим, улучшение санитарных условий и бесплатная медицинская помощь заболевшим рабочим – это могло бы парализовать объявленную всеобщую забастовку и успокоить массу рабочих. Их не отвергли категорически. Встреча с правлением акционеров Путиловского завода 5 января хоть и не дала немедленных результатов, однако позволила надеяться на сближение позиций. Стараясь помешать рабочим договориться с заводской администрацией, среди них стали распространять социал-демократические прокламации. Но Гапон советовал «листовок этих не читать, а уничтожать, разбрасывателей же гнать и никаких политических вопросов не затрагивать». Тогда члены «революционной организации» сделали ставку на доверчивость священника и недостаток у него опыта общения с радикальным ядром революционной партии, рассчитывая, по словам Невского, что «Гапон неопытен в стачечной борьбе и поддастся течению событий». Они знали, что священник доверяет своим сторонникам и пользуется «неслыханным, колоссальным авторитетом у петербургских рабочих масс». Чтобы добиться влияния на эти массы и осуществляемые Гапоном приготовления, «революционной организации» следовало вместе с массами подмять под себя их предводителя. Несмотря на сопротивление большинства рабочих, которые угрожали распространителям прокламаций и выгоняли радикальных ораторов со своих собраний, небольшая группа революционеров открыто вмешалась в подготовку акции, «своими попытками… захватить руководство движением» вынуждая «самого Гапона с ними считаться». Дабы не выпустить из рук свое движение и защитить рабочих от использования в чужих интересах, он согласился провести совместное заседание с «революционной организацией». На этом заседании 7 января представители Ленина вырвали у него разрешение на участие их людей в шествии (упомянутый Акаси «союз» священника с социал-демократами ленинской фракции). Он также, видимо уже под сильным давлением, дал согласие на переход к более радикальным действиям, если царь не примет петицию, и все же просил, «пока демонстрация сохраняет мирный характер передачи прошения, не вносить в нее ничего революционного – не выбрасывать красных флагов и не кричать “долой самодержавие”». Невский утверждал: «На это социал-демократам пришлось пойти, потому что большая масса рабочих действительно была настроена мирно».