Русские музыканты об Америке и американцах - страница 16

Всякий великий город – а заслуживающих такое определение немного – производит мгновенное и особенное воздействие на каждого, кто попадает в него впервые. Так вот, Нью-Йорк бьёт прямо по зубам.

Конечно, в 1921 году облик Манхэттена был ещё не таким впечатляющим, как в 1935, но бóльшую часть первых трёх дней [после прибытия] мы провели в полном изумлении… Нью-Йорк казался даже грязнее Константинополя, но в наэлектризованном воздухе веяло каким-то лихорадочным ожиданием. Город был новым, несимпатичным и немного франтоватым, неловко юным, подобно неуклюжему щенку волкодава с непомерно длинными лапами.

Как и все чудеса света, вроде Эйфелевой башни в Париже или лондонского Тауэра, небоскрёбы уже спустя несколько дней перестали казаться чем-то необыкновенным, хотя ночной Бродвей по-прежнему являл собой удивительное и неповторимое зрелище. А вот центральный парк разочаровал – деревья хилые и анемичные, а окружавшие их высокие здания словно выжимали весь сок из всего этого безрадостного оазиса.

Вообще, существует несколько Нью-Йорков. Например:

– вполне дружелюбный предпиквиковский Нью-Йорк Вашингтона Ирвинга;

– элегантная, в духе Леди Блессингтон, столица несправедливо забытого Натаниэля Паркера Уиллиса89;

– Манхэттен продавщиц из рассказов О. Генри;

– иммигрантский Нью-Йорк Горького и Короленко;

– безжалостный город-монстр, воспетый Джоном Дос Пассосом;

– Нью-Йорк Скотта Фицджеральда, блистающий фляжками и бёдрами, опьянённый дешёвым джином и золотой молодёжью;

– полный достоинства изысканный клубно-литературный мир Генри Джеймса;

– Гринвич-Виллиджский гирляндочный образ большого города Максвелла Боденхайма90;

– излюбленное прибежище псевдо-аристократов, изображённое Беном Хектом91;

– Гарлемо-Монпарнасский рай Карла Ван Вехтена92;

– модный центр прилизанных пройдох Джерома Вейдмана93.

Мы увидели, почувствовали и попробовали немного от каждого, кроме рафинированного кирпичного Верхнего Вест-Сайда учителей пения – города стареющих экс-примадонн с крашенными волосами и поникших гардений, смертельных музыкальных вечеров с балладами Таун-холла, надоевшего куриного салата и слабых коктейлей; этот город остаётся невоспетым, и жаль, ведь в двадцатые это было занятное место – место, куда нас переселили из нашей гостиницы на Мэдисон-авеню.

Нью-Йорк: Плюсы и Минусы

<+>

– зубы, ноги и руки нью-йоркской женщины, лучшей в мире;

– устрицы в жёстких ракушках;

– закат на Вашингтон-Сквер;

– вопреки расхожему мнению, исключительные дружелюбие и гостеприимство нью-йоркцев;

– Мюррей-Хилл94;

– эйфория первого выступления (за кулисами и на сцене);

– Роберт Бенчли95, Айра Гершвин96 и доктор Лео Мишель (любимый Бродвейский врач);

– все Гершвины;

– животы танцовщиц в Парадизе и Голливуде;

– странные диалекты Баланчина, Сэма Лайонса97 и Сесила Битона98;

– поющие голоса всех цветных артистов;

– поэзия аптекарской Лиггетта99.

<—>

– невозможность заниматься любовью в нью-йоркских такси;

– Бродвей и Шестая Авеню в дневное время;

– цена простого омлета в клубе Двадцать Один;

– река Гудзон, которая должна быть на месте Ист-Ривер, и наоборот;

– акцент нью-йорской женщины на гламуре и почти полное отсутствие обаяния;

– Центральный Парк, одно из самых унылых мест Нью-Йорка;

– упадок и псевдо-высоколобость шоу-бурлесок и их последователей;

– трудность в перемещении между Ист-Сайдом и Вест-Сайдом, когда спешишь;