Русские женщины привилегированных сословий в Италии и на Лазурном берегу Франции - страница 15

С увеличением количества «русского зарубежья» в отношении лиц, выезжающих на постоянное место жительства и, соответственно, переводящих за границу свои имения, был создан Свод Законов о сборах с имений, переводимых за границу. В нем рассматривалось и положение с собственностью, принадлежавшей иностранцам, «служившим в России», ибо в российских столицах к тому времени не только работали европейские посольства, но и были организованы иностранные колонии (как мы видели на примере итальянской).

В Приложении к Своду Законов, изданном в 1839 г., в параграфе 687 указывалось, что «10 % вычету подлежат также по правилам Свода Законов о состояниях, вывозимых за границу, капиталы лиц женского пола, которые, вступив в брак с иностранцами, не состоящими ни в службе в России, ни в подданстве, оставляют по браку отечество и вступают по мужу в чужеземное подданство»[136].

Лица, оставлявшие православную конфессию, лишались российской недвижимости вообще. Появление данного Приложения к Своду Законов свидетельствовало, на наш взгляд, о том, что браки русских дворянок с иностранцами стали в это время распространенным явлением. Автором были обнаружены архивные свидетельства пристального изучения и конспектирования данного устава знатными итало-русскими семействами[137]. Порядок сохранения имущества, остающегося после русского подданного за границей и после иностранного подданного в России, был определен в конвенции России и Италии от 16 (28) апреля 1875 г[138].

Количество граждан «русского зарубежья» к середине XIX века возросло настолько, что Европа стала знакомиться с девиантными[139] чертами русского характера: с понятиями «русский гонор» и «русский революционер». Николай I, всю жизнь опасавшийся революционных настроений в России, не мог не ввести в первый уголовный кодекс России – Уложение о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 г. – специальные статьи, распространяющие действие «сего уложения на российских подданных, находящихся вне государства», и выдачи иностранными правительствами лиц, «совершивших преступные деяния за границей, … для суда над ними в России», хотя общепризнанным принципом международного права в то время был принцип невыдачи политических преступников[140]. Только позднее царскому правительству удалось добиться изменения этого положения при заключении ряда международных договоров[141].

Благодаря реформам Александра II были убраны запреты на выезд из России, заграничный паспорт подешевел, но несколько скоропалительными выглядят суждения современных публицистов о том времени, когда, якобы, паспорта «за 5 целковых не /выправлял/ себе разве что ленивый…»[142].

Хорошо известно, например, что выездные документы покидавших страну иногда даже не были до конца оформлены[143], а при Александре III стоимость загранпаспорта вновь поднялась, но немного – до «пятнадцати рублей в каждое полугодие»[144]. Был определен «срок дозволеннаго пребывания всех вообще русских подданных за границею, с узаконенным паспортом … пятилетний… Ходатайства русских подданных о дозволении им пребывания за границею долее установленных в законе сроков (ст. 189–191, 207, по Прод. 208–210) разрешались Министром Внутренних Дел. 1904 Апр. 19 (собр. узак., 801, I, ст. 48.)[145].

Отсутствие соответствующего документа могло привести к лишению российского гражданства, а имущество уехавшего переходило в опекунское управление. Государственный налог, взимавшийся с официально выезжавших, превышал 25 рублей и, естественно, что при таких порядках выезжать обычным путем за границу и жить там могли лишь состоятельные люди. Поэтому мы рискнем оспаривать бытующее в современной историографии мнение о данной эпохе как стадии чрезмерной демократизации России, когда «впервые в истории за рубеж огромная масса русских отправляется не в виде армии, но в штатском»