Русские женщины привилегированных сословий в Италии и на Лазурном берегу Франции - страница 28

На Каннском кладбище Гран-Жас так же нашли последний приют как представители высокородной аристократии и разбогатевших буржуа, так и интеллигенции – Лобановы-Ростовские, Барятинские, Хованские, Дервизы, Фаберже. Могилы боевых генералов присоединились к ним после Гражданской войны: Туманов, Церпицкий, Ванновский.

Послереволюционная эмиграция устремилась на Лазурный берег не только по причине мягкого климата, но и потому, что в 1913 г. здешняя колония превратилась в самое большое русскоязычное образование в Западной Европе – она насчитывала 3 300 человек[223]. Кроме того, в 1920-е гг. еще имелись значительные площади необработанной земли, цены на которую были невелики. Русские, приобретая землю, начинали заниматься сельским хозяйством.

Другой крупной русской диаспорой стало российское общество в Риме. Формирование постоянного интереса к этому городу определялось не только его статусом столицы Папского государства, но и значительным культурным наследием разнообразных временных эпох. Поселение российских граждан начало формироваться в столице Папской области одновременно с организацией русской «колонии» в Тоскане, но костяк римской коммуны составили, в отличие от Флоренции, пенсионеры Российской Академии художеств[224]. Причем состав обеих «колоний» трансформировался, ибо члены диаспор постоянно путешествовали по Италии, нанося визиты друг другу и открывая для себя новые места. Пенсионеры попадали под надзор российских послов, а также выделенных для этой цели чиновников. Одним из первых был послан наблюдать за молодыми людьми камергер Ю. В. Кологривов[225].

В 1817 г. с назначением президентом Академии художеств А. Н. Оленина положение с «пенсионерством» значительно изменилось в лучшую сторону. Рост количества русских художников приветствовал посланник в Риме с 1817 г. – А. Я. Италийский – старейший российский дипломат[226].

В последние годы жизни А. Я. Италийского под его началом служил знаменитый поэт К. Н. Батюшков, оставивший о своем начальнике великолепную характеристику[227], а «заботливость» о пенсионерах отразилась в письмах живописца С. Ф. Щедрина, который был выделен А. Н. Олениным в числе трех(!) выпускников, достойных представлять «три знатнейших художества» в Италии (вместе со скульптором С. И. Гальбергом[228] и архитектором В. А. Глинкой).

С возникновением же в 1820 г. Общества Поощрения художников (ОПХ) появился еще один канал, по которому можно было получать стипендию и стажироваться в Италии[229]. Первыми пенсионерами общества стали братья Брюлловы[230]. К. П. Брюллов стал идейным вдохновителем творческой жизни русской «колонии» в ее первый период 1820–1830 гг.[231].

В этот период пенсионеров стали поддерживать русские меценаты, в том числе и женщины. Среди них особенно выделялась только что переехавшая в Рим на постоянное место жительства княгиня З. А. Волконская, но друг княгини Н. В. Гоголь не сошелся характером с К. П. Брюлловым[232], что повлияло на отношения Зинаиды Александровны с великим художником.

Большое значение для художников имела поддержка со стороны семьи князя Г. И. Гагарина, приглашавшего римских пенсионеров «украшать» православную церковь в здании российского посольства, супруга которого – Екатерина Петровна (1790–1873 гг.), дочь статс-секретаря Екатерины II П. А. Соймонова, внучка историка И. Н. Болтина и сестра католического идеолога С. П. Свечиной – находилась при муже, выполняя обязанности жены дипломата и держа открытый дом. Салон посланника посещали О. А. Кипренский, К. П. Брюллов, В. А. Жуковский, А. И. Тургенев, Ф. И. Тютчев. По отзывам современников, Е. П. Гагарина отличалась высокими достоинствами. В. А. Жуковский характеризовал ее в одном из писем к Д. П. Свербееву как «очень замечательную и милую женщину»