Русские женщины привилегированных сословий в Италии и на Лазурном берегу Франции - страница 37

Стечкина поселилась не в божественном Сорренто, а в более провинциальном Торре дел Греко, расположенном ближе к Неаполю, вероятно, по совету самого Тургенева, который останавливался в этом городке в 1840 г. во время путешествия по Италии[303].

В 1902 г. приехал тяжелобольной писатель-маринист К. М. Станюкович, несмотря на болезнь, продолжавший работать. В Неаполе Константина Михайловича поддерживали его давние друзья: Н. К. Кольцов, Е. П. Мельникова (дочь писателя), В. Д. Веденский, его дочь Зинаида Константиновна. В своих воспоминаниях Н. Н. Фирсов пишет: «Последние полгода, проведенные им… в Неаполе, были жестоко мучительны. Он… с ужасом сознавал, что жизнь уходит»[304].

К. М. Станюкович был похоронен в Неаполе[305]. Самый большой венок на гробе был с надписью: «Станюковичу от русских», ибо в этот момент в Неаполе училось и работало достаточно много русских – в одном из старейших университетов Италии и на первой в мире морской зоостанции.

Станция была основана в 1872 г. знаменитым немецким биологом Антоном Дорном благодаря поддержке наших соотечественников и с этого времени немецко-русское семейство Дорнов, посвятившее себя изучению зоологии морских глубин, стало центром, притягивающим русских в Неаполе[306]. Дорн был женат на дочери саратовского губенатора М. Е. Барановской. По мнению многих исследователей, именно «большое приданое жены помогло ему основать Неаполитанскую зоостанцию»[307].

Успешные же результаты, полученные в Неаполе А. О. Ковалевским, И. И. Мечниковым, А. Н. Северцовым об истории развития многочисленных животных Средиземноморья, также «способствовали появлению этой станции именно на берегу Неаполитанского залива»[308]. Сообщество россиян на станции уступало лишь немцам и итальянцам и возрастало вплоть до 1914 года[309]. По этим 159 представителям России[310] складывалось благоприятное мнение о нашей стране»[311].

При сыне Антона Дорна – Рейнхарде Дорне, женившимся на москвичке Татьяне Романовне Живаго (дочери известного инженера-строителя Транссибирской магистрали), развитие интернациональных связей продолжалось. «Таня Живаго была хорошо известна в Москве прелестью ума и вдумчивой кротостью своего облика»[312].

Кроме наших соотечественников, приезжавших в Неаполь на время, несколько российских подданных входили в постоянный штат аквариума: инженер Петерсен; ассистент Дорна Е. А. Мейер. С момента открытия Аквариума до последних дней жизни кассой заведовала вдова русского полковника С. М. Буткевич – родственница поэта Н. А. Некрасова[313].

Начавшаяся в 1914 г. война поставила станцию как субъект международного финансирования в сложные условия. Весной 1915 г. Р. Дорн писал младшей дочери академика А. О. Ковалевского Л. А. Шевяковой: «Война застала станцию врасплох… Кроме научного состава служащих, ассистентов, нужно было прокормить 40 семей служителей станции… Одних русских было 9 человек, некоторые с семьями и не у всех было на что уехать»[314].

И все же станции удалось пережить все невзгоды, и в 1924 г. Р. Дорн полностью восстановил международный характер Неаполитанского аквариума