– Ганс! – тихонько позвал напарника стражник – Ганс!
Его более опытный коллега подошел к вышеупомянутому дому, внимательно оглядел его, недовольно поморщился и громко продекламировал:
Одиннадцать уже звучит,
Наш древний город крепко спит.
Заметьте, это поздний срок
И на другой ложитесь бок.
Сидевший в гостиной купца немолодой гость с неудовольствием произнес:
– И чего этот стражник раскричался?
Он достал из кармана почти не встречавшуюся в Риге диковинку – носильные часы – взглянул на циферблат и констатировал:
– В самом деле, уже одиннадцать. Но время я могу узнать и без криков под окном.
Купец воспринял случившееся совсем иначе, чем его гость. Он побледнел и с нескрываемой тревогой произнес:
– Стражники нас обнаружили!
– В вашем собственном доме. Чего вы опасаетесь? – припозднившийся посетитель не скрывал иронии.
В разговоре наступила пауза. Гость уже более мягко произнес:
– Подойдите к окну и посмотрите в него. Вы убедитесь, что стража удаляется.
Купец последовал совету гостя и увидел – факелы стражников в самом деле виднелись уже далеко.
– Слава богу! – воскликнул он.
Хенрик Дрейлинг вернулся к столу и для поднятия духа сделал добрый глоток заморского пива, которое в немалом количестве ввозили в то время в Ригу из города Любека. Затем хозяин налил себе из серебряного кувшина еще одну порцию пенистого напитка.
– Столько жидкости на ночь, – скептически заметил гость.
Видя, что отец волнуется, Герда решила вмешаться:
– Папа, все же в порядке, никаких поводов для беспокойства нет.
– Время позднее, Герда, иди спать!
При этих словах гость внимательно посмотрел на девушку. Озаренная мерцающим пламенем свечей, Герда – юная, стройная, в белом нарядном платье – казалась воздушным, почти неземным созданием. Купец заметил, что его гость с нескрываемым удовольствием изучает довольно вольное декольте его дочери, отнюдь не прячущее налитых манящей спелостью грудей. Посетитель скользил взглядом по соблазнительным округлостям стройного стана девушки, несколько дольше, чем это допускалось правилами этикета и нормами приличия. Герда делала вид, что не обращает внимания на этот назойливый взгляд мужчины. Хенрику Дрейлингу не понравилось поведение как чересчур внимательного гостя, так и собственной, не в меру кокетливой дочери. Он повторил уже с нажимом:
– Герда, немедленно иди спать!
– Папа, но мне так хочется узнать свежие новости. Господин…
Встревоженный хозяин дома тут же прервал ее:
– Только не надо имен. Запомни: и у стен бывают уши.
Тут уж поздний посетитель не выдержал и громко расхохотался. Отсмеявшись, он сказал:
– Хенрик, ваши предосторожности чрезмерны. Скоро вы станете бояться собственной тени! Поймите, кроме нас троих, здесь никого нет. И заметьте, что не только вы, но и ваша старенькая служанка Байба, что давно уже спит этажом ниже, прекрасно знает, кто я… Но раз вы так желаете, я, чтобы не нарушать ваше спокойствие, так и останусь на эту ночь безымянным.
– Осторожность никогда не помешает, – нравоучительно произнес коммерсант. – Вы что, забыли, как карают в этом городе государственных преступников?! Да если нас поймают, то мы будем рады, коли нам всего лишь выворотят руки и ноги, а потом колесуют, но более никакой беды не причинят!
– О! – испуганно воскликнула Герда.
– Вспомни, как мучили и казнили графа фон Арца! – напомнил ей отец. – Его гнали по улице, невзирая на то что он граф, а палач раскаленными щипцами рвал из его туловища кусочки плоти. Если так поступили с графом, то что могут сделать с нами, простолюдинами?! А тебя, дочь, могут перед казнью еще и изнасиловать. Я проклинаю тот день и час, когда решил поехать в Кокенгаузен!
