Русы от Волги до Дуная - страница 29

. Как видим, Византийской империи в 860 г. пришлось воевать на два фронта – и против агарян-сарацин, и против росов, которых Синаксарь называет рунами. Однако точно так же называлось и славянское население острова Рюген, которые в средневековых источниках также неоднократно назывались русами. Данное уникальное свидетельство в сочетании с тем, что наиболее точные с этимологической точки зрения параллели именам Аскольда и Дира находятся в западнославянском мире, не только подтверждает варяжское происхождение обоих киевских правителей, но и в очередной раз доказывает западнославянское происхождение самих варягов. Археологические данные не только говорят о тесных контактах земель ильменских словен с Рюгеном, но и о переселении части жителей этого острова на север Восточной Европы. Таким образом, все эти факты позволяют рассматривать Аскольда и Дира как предводителей одного из варяжских отрядов. Поскольку точность дат в начальной части ПВЛ вызывает сомнение, нельзя исключать возможность того, что знаменитое призвание варягов произошло раньше, чем оно было впоследствии датировано летописцем. В этом случае теоретически существует возможность какой-то связи между Рюриком и Аскольдом и Диром, особенно если принять во внимание внезапно сделанный автором ПВЛ акцент на то, что последние были «не родственники его, но бояре». Однако существующий разнобой источников не позволяет делать какие-либо окончательные заключения по этому поводу.

В заключение рассмотрения сюжета о походе 860 г. следует отметить, что внезапное появление флота русов у столицы Византийской империи именно в тот момент, когда император отправился в поход на арабов, говорит, скорее всего, о хорошо налаженной разведке русов. Можно предположить, что разведка эта осуществлялась под видом торговли и, если это в действительности было так, свидетельствует о том, что русы уже посещали Константинополь. Очевидец нападения патриарх Фотий, говоря об этой «страшной грозе гиперборейской», отмечал, что «коварный набег варваров не дал молве времени сообщить о нем, чтобы были обдуманы какие-нибудь меры безопасности, но сама явь бежала вместе с вестью – и это в то время, как напали оттуда, откуда (мы) отделены столькими землями и племенными владениями, судоходными реками и морями без пристаней». Упоминание о судоходных реках свидетельствует в пользу локализации нападавших в Среднем Поднепровье и является аргументом против предположения о том, что рейд был осуществлен силами крымских русов. Стеная о том, что «безначальное и рабским образом снаряженное» войско русов издевается над столицей Византийской империи как над рабыней, глава церкви отмечал, что существовала реальная угроза взятия Царьграда: «О, как нахлынуло тогда все это, и город оказался – еще немного, и я мог бы сказать – завоеван!»^>129 Размах боевых действий русов в 860 г. помогает оценить и «Житие патриарха Игнатия»: «Ибо в то время кровожаднейшее скифское племя, так называемые росы, через Эвксинский Понт подступив к проливу и разграбив все усадьбы и все монастыри, напало к тому же и на соседние с Византием острова…» Сам Игнатий был сослан на остров Теревинф (Принцев архипелаг), на который напали русы: «Ибо посреди острова Плати стоит храм Сорока мучеников (Севастийских), а к нему принадлежит часовня Богоматери. Ее престол недавно опрокинули на землю росы, разорявшие остров…»