Рвущийся в небо - страница 20

Сэнежа уже стояла на берегу. Крепкая, тугая, ладная. Ветер и солнце слизывали капли воды с золотистой кожи. По всему телу были щедро рассыпаны свежие царапины. Несколько незагорелых белых полос ярко выделялись на руках и щиколотках. Видно, в обычной жизни Сэнежа носила много браслетов. На остров ничего такого брать было нельзя.

Кипуну впервые стало неловко. Он с некоторым усилием отвел взгляд от быстро сохнущих дорожек воды на девичьей спине. Начал искать брошенную бутыль, нашёл и стал её наполнять.

– Жаль, что чистой воды нет, волосы теперь как солома будут, – посетовала Сэнежа.

Кипун, стоя в море по пояс, обернулся. Сэнежа пальцами разбирала влажные волосы на пряди. Все изгибы, плавности и округлости её фигуры были на виду. Посмотреть там было на что, не то что у Теянки. В памяти всплыл образ подружки. Длинноногая, загорелая до черноты, худющая – все рёбра наружу. И насмешливый прищур глаз. Кипун тряхнул головой, отгоняя воспоминание.

Лицо Сэнежи вдруг залилось румянцем. Она бросила волосы и стала живо натягивать тунику на ещё влажное тело.

– Пошли обратно, – хрипло сказал ей Кипун. – Воду я набрал.

Он поднял наполненную бутыль и вновь вышел на берег.

– Идём, – отводя глаза, согласилась Сэнежа. – Только плащ пристроим.

Точно! Нужно же ещё сигнал подать. Куда бы плащ этот прицепить? Кипун натягивал штаны, а взгляд его шарил по берегу. Ни дерева, ни палки какой. Куда? На гальке расстелить? Так его не только со Срединного острова не увидят, но и с рыбачьих лодок не заметят.

– Туда! Три внука! – воскликнула Сэнежа и ткнула пальцем в сторону трёх валунов.

Валуны были крупные и издали действительно напоминали трёх тесно прижавшихся друг к другу человек. У самого высокого в центре при желании можно было даже голову разглядеть.

– На среднего наденем, – согласился Кипун. – Это ты здорово сообразила!

Сказать оказалось легче, чем сделать. Впрочем, как всегда. Вблизи камни не походили на людей даже примерно и были выше, чем казалось Кипуну издали. У основания валуны были гладкие, выглаженные волнами. Уцепиться там было не за что. На расстоянии полтора человеческих роста от земли начинались выбоины и трещины, за которые вполне можно было ухватиться. Кипун несколько раз попытался добраться туда с разбега и даже прыжком, но ничего не вышло.

– Давай я попробую, – предложила Сэнежа и, увидев скептическое выражение на лице Кипуна, добавила: – Ты подсадишь…

Кипун посмотрел на неё, на валуны, сам попробовал ещё раз добраться до уступа и только тогда решился:

– Хорошо. Давай.

Сэнежа скатала плащ и закрепила его себе через плечо.

– Я поймаю, если что, – пообещал ей Кипун.

Сэнежа хмыкнула.

– Ха! Ловец… Да ты ещё не родился, а я уже через заборы лазила! – проговорила она и полезла Кипуну на подставленные плечи.

Действовала она осторожно с опаской, но достаточно ловко. Сперва потопталась на плечах Кипуна, ему вновь на контрасте вспомнилась лёгкая, как пушинка, Теянка.

Теянка тоже вечно куда-то залазила. На соседскую ограду, на крышу собственного дома, на самое высокое на всём Угре дерево… А потом им с Булыгой её снимать приходилось. Вот интересно, она в пору войдёт, девичью юбку вместо детской одежонки наденет, по веткам по-прежнему скакать будет?

Сэнежа меж тем с плеч переместилась на уступчик и наконец угнездилась на верхушке левого валуна. Завязок плаща еле-еле хватило, чтобы закрепить его вокруг «шеи» старшего внука.