Итак, эта голубая девочка в платьице, купленном в «Детском мире», поселилась у Венеры Сергеевны. Дивана, чтобы можно было спать, в квартире не имелось, поэтому вечером ставили раскладушку. Багаж девочки: чемодан и несколько больших пакетов, доставил Славик и его друг, вполне приличные, кстати, вежливые мальчики из ПТУ. Да и Лена, в тот же день, когда он ждал её в подъезде, сказала, что он «порядочный», чуть с сарказмом в голосе, не утаённом от Венеры Сергеевны, – и снова – «чем живёт молодежь?» – подумалось.
Так и стали жить: утром, пока спала Лена, а спать она любила долго, Венера Сергеевна успевала потихоньку прибраться в квартире. Мусор вынести. И хотя Лена не готовила ничего дома – в больнице питалась (медсестер кормили в столовой), в квартире всё же стало по-семейному как-то. Вечерами, уже в постели, они долго разговаривали.
– А почему вы одна? – спросила Лена. – Вы были замужем? —
– Видишь ли… – Венера Сергеевна, забывшись, хотела поправить очки, но очки лежали на тумбочке. – Бывает так, что вроде и нельзя вместе. —
– Почему? – искренне детское удивление изобразилось на лице Лены.
Венера Сергеевна лихорадочно искала слова, она и помыслить не могла, что можно не отвечать на подобные вопросы, то есть ещё не успевал включиться её анализирующий центр.
– Иногда, девочка, так нужен человек, что забываешь обо всём своём: ни вздохнуть, ни выдохнуть. Есть такое выражение: без памяти. —
– Ой, как интересно, пискнула Лена. – Совсем как у нас со Славиком. А дальше? —
– Ничего дальше, – тускло ответила Венера Сергеевна. – Я вообще говорила. —
– Но ведь это же здорово: без памяти! – настаивала обходным путём Лена, возбуждённо скрипя раскладушкой.
– Не всегда, – совсем неохотно возразила, уже из вежливости, Венера Сергеевна. – Жить-то нужно. Работать. А если будет рядом такой человек, всего другого уже не будет существовать: не открытие мира получится, а крушение. Есть кто-то, – но нет тебя. – так развивала она свою «философию».
Впрочем, говорила она совсем неуверенно. Потому что всё равно ведь от себя не убежишь, только в угол себя загонишь. И сиди потом там со своей индивидуальностью….
– Значит, вы струсили? – сообразила Лена.
Комната, в зыбких сумерках плавая в свете уличного фонаря, промолчала.
– Венера Сергеевна?! – тихо спрашивала Лена.
Комната сейчас слушала только себя. От философии и умственного напряжения организм Венеры Сергеевны, подстраховавшись от нервного срыва, погрузил её в сон.
Лена, впрочем, часто говорила о своём друге Славике: Славик то-то, Славик это сказал, мы со Славиком… Он встречал её с работы, если сам был свободен, а то и они учились по вечерам, потом уже на завод ходили на практику. Там уж как рабочие работали и Лена ходила встречать его.
– Ты куда, Лена? – удивится Венера Сергеевна.
– А я к Славику, – ответит, хлопая ресницами. – Он сегодня во вторую смену.
И в школу ходить некогда, и книжки читать.
– А, нагоню, на экзаменах это не спросят! – беспечно отмахивается Лена.
Венера Сергеевна не особенно и настаивала, хотя и огорчалась: как будто это её время как песок сочилось между пальцев с ладони. «Не понимает молодая, что надо учиться – думает она, вспоминая, что сама такая же почти была, – беспечная, поймет потом, а будет поздно!».
Настояла она на чтении и в руках Лены появилась книга. Через день посмотрела – ужаснулась и отобрала, потому что это была книга «Декамерон».
