5. Скатертью дорожка
— Бон Вояж!
Это по-французски, а по-русски — «Скатертью дорожка!» Впервые я была счастлива уехать от Илоны. Сердце не сжалось, даже когда лифт рванул вниз. И с тяжелым чемоданом я вылетела из подъезда к такси, словно с дамской сумочкой. Если от мамы я уезжала с тяжёлым сердцем, то от подруги — с самым что ни на есть наилегчайшим! Ровно в полдень самолёт поднимет меня над землей бренной, чтобы опустить уже на землю обетованную. Именно так называли Калифорнию герои Джона Стейнбека! А вот название конечного пункта назначения меня малость озадачило. Я натренировалась в его написании, чтобы заполнить, когда потребуется, бумаги на въезд в чужую страну с первого раза, а с произношением получилась загвоздка, потому что дедушка Найл поставил меня своим объяснением в тупик:
— Официально это Молокаи, потому что так записано в словаре, но если спросить местных, они уверенно скажут, что живут на острове с названием Молокай, потому что на языке их предков это означает водяной смерч, который бывает между Молокаи, Мауи и островом Ланай. Но как бы ты не сказала, тебя поймут… Я-то уж точно!
Мне хотелось в это верить! И в то, что в самолете будет съедобная еда, потому что за столом с университетской подругой в меня ничего не влезло. Ладно, даже если поголодаю сутки, не велика потеря! Буду питаться пищей духовной — лицезрением забортного пейзажа. Своевременная регистрация на рейс подарила мне место у окна, а это супер-дупер круто! Проверю, такая ли квадратная эта сельскохозяйственная Калифорния с высоты птичьего полета, как говорят говорящие картинки из интернета!
А вот мое шестое чувство меня немного пугало, потому что молчало. Я, конечно, сидела в такси ровно на том самом месте, которое отвечает за приключения, но не может же все идти настолько гладко? Или мое чувство тревожности уснуло крепким сном и проснется уже только по новому Гавайскому времени. Ну, или Тихоокеанскому в Лос-Анджелесе?
Пока же всё шло до ужаса хорошо: я оказалась перед стойкой регистрации раньше десяти часов утра и все прошло без сучка, без задоринки: сдала багаж, взяла бирку на ручную кладь, поднялась на этаж с секьюрити и получила штамп, что покинула пределы России. Да, свои собственные горизонты я раздвинула дальше некуда: как в плане дружбы, так и в плане рабочих отношений. Пришлось по договоренности связаться с Найлом Бойдом и сообщить, что сижу у гейта, жду посадки. Что ж: раз меня беспрепятственно выпустили, то так же беспрепятственно пустят обратно! Так я пошутила в разговоре… И мне сделалось до дрожи страшно, что я сейчас дошучусь.
— Теперь я могу со спокойной душой лечь спать, — усмехнулся мой гавайский дедушка.
— Доброй ночи, Найл…
И чуть не добавила — сладких снов. Не знаю, как бы это прозвучало для носителя языка: не слишком ли по-панибратски? Наши созвоны действительно очень напоминали контроль дедушки над маленькой внучкой. Но, может быть, именно так он меня и воспринимает? А совсем не как работника пера и клавиатуры!
А тебе, Рябина, обидно, что ли? Приятно же побыть маленькой девочкой… Которой дают на мороженое и прочие карманные расходы несколько тысяч долларов! Конечно, ничего страшного в этом нет, да и в другом тоже нет!
И все же размытые границы общения немного напрягают и совсем чуть-чуть пугают, но бояться осталось меньше суток. Скоро я скажу гавайцу «Алоха!» и все встанет на свои места — пойму, как следует себя вести. Если не придется строить из себя важную взрослую даму, я даже его расцелую, наверное…
