– Если ты хочешь меня в чём-то убедить, то пытаться при этом оскорблять и унижать – очень плохая идея. Я и так не собираюсь соглашаться на твои предложения, к тому же озвученные в таком тоне, – сказал я, – и зачем вам убежище на один день? Что вы там собираетесь делать? Провести какой-нибудь сатанинский ритуал?
– Ну почему сатанинский-то? – искренне возмутился Водяной, – но да, что-то вроде ритуала. И плохо от этого никому не будет. Никто ничего не потеряет. Наоборот, мы даже можем за это заплатить!
– Чем? – спросил я.
– Заинтересовался? – тут же уцепился за мой вопрос Водяной.
– Нет, просто даже представить не могу, что ты такого можешь нам предложить, – сказал я.
– Я и сам пока не знаю, – пожал плечами Водяной, – нужно это придумать. Всем что-то нужно. Подумайте, в чём вы сильно нуждаетесь, а мы постараемся вам это добыть. Ну, что скажешь?
– В твоём предложении есть одна проблема, – сказал я.
– Какая? – удивился Водяной.
– Я тебе не верю! – сказал я, – ты не заслуживаешь доверия! Если тебе действительно это нужно, то было бы логично, сначала прийти и попробовать договориться, а уж потом, если не получится, нападать и применять силу. Ты же начал с конца! И кто тебе после этого поверит?
– Надо поверить, потому что у вас нет выбора! – сказал Водяной.
– Серьёзно? А может быть, вы просто обломали зубы об убежище и теперь не знаете, как добиться своего? Именно поэтому всё-таки решили пойти на переговоры? Но ведь это же демонстрирует слабость вашей позиции, а не силу! – сказал я.
– Жаль, что ты так думаешь, – сказал Водяной, – а ведь мы ещё толком силу-то и не применяли. Когда применим, ты об этом сразу узнаешь, и шанса выжить у вас уже не будет.
– Да? – усмехнулся я, – а что же заставило вас применять силу не толком? Какой в этом был смысл? Или когда вы всерьёз возьмётесь за дело, то пустите скопом в бой весь тот сброд, что сидит в руинах и ждёт команды? Ну да, это страшная сила! Когда все неудачники собираются вместе, то берегись!
По резкому взгляду Водяного я понял, что попал в точку. Может быть, не полностью, но попал, и резервы из всяких банд у него, в самом деле, были.
– Я всё же думал, что мы сумеем договориться, – с ненатуральным сожалением в голосе сказал Водяной.
– Кстати, твоя шпионка мертва, – сказал я.
– Жаль, – сказал Водяной.
– Не жаль! – покачал я головой, – ничего тебе не жаль! У тебя на лице написано, что тебе плевать, и ты даже не стараешься этого скрыть! И так ты относишься к человеку, который, по сути, спас тебе жизнь! Что же говорить о тех, кого ты считаешь врагами? Разве можем мы тебе верить?
– Думай как хочешь, – равнодушно сказал Водяной, – но всё то, что я сказал, остаётся в силе! – он посмотрел мне в глаза, – одно дело рисковать своей жизнью, и совсем другое дело рисковать жизнями обычных людей. А ведь большая часть населения убежища, это не бойцы. Это простые люди, которые хотят жить, и не хотят сражаться за убежище. Не решай за них, предложи им разные варианты. Может быть, кто-то захочет уйти? Если захотят, то не мешай. Пусть идут! Это же их право?
– Может быть, ты и прав, – вздохнул я, – зачем им это? А нам зачем? Это же просто подвал в разрушенном доме!
– Вы идёте на принцип, а это никому не нужно, это всем только вредит! – сказал Водяной, – и вам в том числе! Подумаешь, одним убежищем больше, одним меньше… этот район всё равно умирает. Люди отсюда бегут, и чем дальше, тем бежать будут больше. Есть здесь убежище, или нет, роли не играет… тем более что мы не собираемся забирать его навсегда. Через день вернётесь, и всё будет как прежде…
