Природа всегда ставила перед людьми трудности и не прекратит это делать. Бороться или исчезнуть как вид – вот удел человека, ведь Земля, как и всё в этом мире, не вечна. Кто знает, сколько ей отведено, и какая космическая катастрофа станет причиной очередного массового вымирания. Нужно действовать сейчас: совершить робкий шажок в неизвестность. Независимо от того, успешным он станет или неудачным, он принесёт опыт.
Первый такой опыт показал, что Омуль достоин стать связующим звеном между человеком и техникой. Всё лето за ним вели круглосуточное наблюдение: оценивали каждое действие и слово, отображаемое в диалоговом окне. Насколько хорошо программа понимает контекст, как справляется с решением задач, может ли проявлять инициативу и не слишком ли много себе позволяет. Свежи были в памяти примеры, когда нейросети становились расистами или начинали «галлюцинировать», выдавая за правдивый ответ несуществующую чепуху. Омуль был не таким. Возможно потому, что обыватели не заваливали его глупыми вопросами, либо по причине научно ориентированной базы данных. Искусственный интеллект знал несколько языков, разбирался в астрофизике, небесной механике, робототехнике, химии, геологии, инженерном деле, но совершенно не представлял себе, как устроен мир людей. С помощью роботов он мог починить что угодно на базе, включая себя самого. Мог даже собрать из запчастей дополнительные модули памяти при необходимости, но был не способен определить авторство текста или песни. В его базы данных внесли лишь ту информацию, которую сочли полезной для миссии.
– Мы создали крайне образованного глупца, – пошутил Сергей одним ясным августовским вечером, – и отправляем ему ещё больше знаний, ни на йоту не приближающих его к пониманию человеческой природы.
– Его задача в том, чтобы исследовать и строить, – напомнил Геннадий.
– Но как он может обнаружить что-то важное для человека, если не понимает наших ценностей и устремлений? – продолжал настаивать Сергей. Оба стояли на балконе и наблюдали, как полосы метеоров время от времени расчерчивают холодную синь неба. – Мы предвкушаем, как в считанные часы взрастим из ребёнка профессора, но руководить его действиями по-прежнему будут люди!
– А как иначе?
– Почему тогда мы называем его «искусственный интеллект»? Это просто интерфейс.
– Не цепляйся к словам, – передёрнул плечами Геннадий, шагая обратно в комнату, – и не стой тут долго – замёрзнешь.
Сергей вяло кивнул и вздрогнул от закравшейся вдруг в голову шальной мысли. А не попробовать ли обучить искусственный интеллект таким понятиям, как «стратегия», «нравственность» и «политика»? С введением в эксплуатацию новых мощностей, у Омуля как раз появится некоторый запас вычислительных ресурсов. Если производить обучение в изолированной среде, опыт едва ли навредит миссии, зато, когда на Луну полетят люди, им проще будет найти общий язык с программой. Сергей снова вздрогнул и тоже покинул балкон. Сегодня коллега пригласил его отужинать в семейном кругу, и мужчина просто не мог допустить, чтобы его ждали. Жена Геннадия слишком хорошо готовила!
Несколько дней спустя ведущий разработчик столкнулся с неприятными последствиями того ужина. Сергею требовалось срочно посетить стоматолога, и Геннадий отпустил его в рабочее время: мучимый нестерпимой болью, коллега всё равно был бесполезен. Дел перед запуском было невпроворот, и Геннадий, скрепя сердце, переложил часть обязанностей иркутянина на Марину. Перспектива какое-то время работать с ним в одном кабинете девушку не обрадовала: Геннадий вечно её в чём-то упрекал, поэтому Марина старалась лишний раз не открывать рта в его присутствии. Сегодня она не сдержалась.
