Особенно бурно город рос с середины ХХ века. Появившиеся в это время кварталы обязаны своим видом неплохим ленинградским зодчим, лишенным, однако, активной творческой инициативы, загнанным в рамки стандартов и норм, геометрической эстетики и жесткого функционального подхода. В большинстве новые районы созданы по типовым проектам, разработанным специалистами института «Ленгипрогор» под руководством Г. Бишко. Образ позднесоветского Рыбинска мало отличается в итоге от облика многих других городов СССР с их спальными районами, в том числе и от ленинградских районов, созданных при участии того же Бишко. Когда я бываю на питерском проспекте Ветеранов, я угадываю там что-то явно рыбинское.
Здесь, в Новом городе, основные акценты имеют индустриальный характер, связаны с предприятиями, их производственной инфраструктурой, а также социальной сферой, культурным сопровождением (дворцы, клубы, магазины, детские сады и проч.).
В первые советские десятилетия ничего особенно дельного и замечательного в архитектурном отношении в городе создано не было. Интересен дубль архитектора И. Князева: он практически единообразно спроектировал ярославский клуб «Гигант» (1934) и кинотеатр «Центральный» в Рыбинске (1932). Но «Гигант» расположен довольно далеко от центра Ярославля, а здание кинотеатра в Рыбинске по принципу контраста врезано в старую застройку как странный гость из идейно вычищенного будущего. Аскетичная конструктивистская форма здания давала возможность использовать глухие поверхности стен для наглядной агитации: размещения лозунгов и портретов вождей. Логика рационалистически высчитанной целесообразности, эстетика лаконичной формы здесь торжествовали. Конструктивисты считали, что архитектор должен конструировать объемно-пространственное решение здания, исходя из функций отдельных частей, уподобляясь инженеру, создающему новый механизм. Образ архитектурного сооружения должен стать результатом оптимального решения функциональных задач. Можно согласиться с однофамильцем Князева, современным петербургским архитектором, который определяет конструктивизм как «архитектуру второго сорта»: «Он возник как ответ на политический заказ: ветерану, вылезшему из окопов Первой Мировой, надо было дать унитаз и все прочее и при этом еще внушить, что все ужасы позади, а впереди – светлое будущее» .
Дворец культуры моторостроителей (1932–1937, комплекс «Авиатор») на проспекте Ленина также представляет собой своего рода дублет. Яков Корнфельд спроектировал его по типу своего дворца культуры имени Горбунова в Москве (1938). Две части: театральная и клубная; суховатый рельеф фасада, напоминающий о конструктивизме, но уже оснащенный некоторыми излишествами (ордерный декор, восьмиколонный портик, колоннада с пальмовыми листьями, аттик со скульптурным горельефом А. Белобородова). Пострадавшее от бомбардировок здание было перестроено внутри в 1950-х годах. А потом, в 1970-х – 1980-х годах здание облицевали светлым туфом и застроили аркаду, над которой висел двухэтажный мост между двумя частями дворца.
Монументальный акцент в западной части города появился после завершения строительства комплекса шлюзов и плотины водохранилища (Дмитрий Савицкий, Моисей Шпекторов). Комплекс шлюзов – симметричная композиция. Три башни зданий управления соединены между собой мостиками. В совокупности композиция шлюзов напоминает собой фрагмент замка с оборонительными сооружениями, оснащенный ренессансно-классицистическими цитатами.
