Рыцарь-м*дак - страница 2

– Это хорошо. Ведь я должен сказать вам всем одну важную вещь. Возможно, кроме меня этого никто никогда не скажет. Вы готовы?

Вспомнив, как в студенческие годы я подрабатывал ведущим на мероприятиях, я выделил особой праздничной интонацией конец фразы, но желаемого эффекта это не возымело, вместо хорового «дааааааааа!», на которое я рассчитывал, прозвучало, чуть более стройное, чем в первый раз, но скорее недоуменное «дааа». Но и этого мне было достаточно. Я внимательно всматривался в звериные морды, которые выжидающе глядели снизу-вверх. Я представлял, как исказятся их гримасы, когда они услышат, что я собираюсь сказать.

– Так вот…

Я не успел даже начать говорить. Приёмом из регби Юрген с разбегу своим телом смахнул моё со стола, и мы вместе повалились под сцену.

– Ну и сука же ты, – сказал я, приподнимаясь на локтях, пытаясь наощупь оценить ущерб от падения, – фашист!

– Ты мне потом ещё спасибо за это скажешь. Russisches Schwein.

Я огляделся вокруг: стол, с которого меня сбили, оказался сломан пополам. При падении, похоже от удара, круглая столешница раскололась на два, почти что ровных, полукруга. Одна его часть всё ещё была прикреплена к ножке, вторая упала на пол, и облокотившись на сцену, напоминала теперь восходящее из паркета коричневое лакированное солнце. Я залип, представляя, как оно вот-вот вырастет из полов полностью и у нас снова окажется целая столешница. Сбоку, совсем рядом, но казалось, что очень далеко, зло кряхтел и отряхивался Юрген. Наверно, я бы мог так просидеть ещё долго, но от странных мыслей о деревянном солнце меня отвлёк знакомый женский голос, он единственный звучал как что-то реальное сейчас.

– Мда, мальчики, весело тут у вас. Не зря пришла.

Перед нами стояла Маргарита Резник – возможно самый честный человек в этом помещении. Подобные мероприятия – её работа. Она ненавидит мою книгу, возможно даже сильнее, чем я сам. И то, как она об этом писала, чертовски заводило меня.

Я постарался придать своему плачевному положению хоты бы долю непринужденности и, не вставая с пола, закинул ногу на ногу.

– Марго, ты ли это? – я знал, что её раздражало, когда к ней так обращаются, – а мы тут решили банкетный зал громить, не присоединишься?

– Если бы его спроектировал и построил ты, Наум, я бы с радостью этим занялась. А так, прости, радости мало.

– Так и знал, что ты меня хочешь.

– Твоя нелепая самоуверенность – единственное, что можно спутать с очарованием. Продолжай в том же духе.

– Ты слышал Юрген? Кажется, ты проспорил мне сто баксов.

– Нет, нет, нет и ещё раз нет! Не впутывай меня в это. Пойду узнаю, сколько мы должны за сломанный стол и битую посуду.

– Юра милый, ты тоже меня хочешь? Может втроём?

– Мудак ты, Наум.

Сквозь довольно плотное скопление гостей начали просачиваться работники ресторана в белых форменных костюмах, была какая-то угроза в их приближении. Но вместо того, чтобы наказать нас, они стали молча разбирать беспорядок, как стайка муравьев забытый кусок рафинада.

Юрген, прихрамывая, поплёлся куда-то в сторону, полагаю, там находилась администрация. Кто-то одобрительно похлопывал его по плечу, кто-то показывал пальцем и перешёптывался. Мне стало противно. Я повернулся к Резник.

– Не хочешь свалить отсюда?

– Можно, мне как раз с тобой поговорить надо.

– Подожди, только выпить возьму.

– Наум, только не думай споить меня, спать я с тобой не стану. Это по работе.