Набрав в легкие побольше воздуха, я выдохнула:
– Короче говоря, я подставила Вику Золотухину.
На несколько долгих секунд повисла тяжелая тишина, которую разрушило короткое:
– Чего?
Голос Арины звенел от недоумения, а она вся сейчас походила на пружинку, которую долго сжимали, а теперь наконец отпустили. Арина даже вскочила, схватилась за голову и вновь с чувством повторила:
– Нет, ну серьезно. ЧЕГО? Я не ослышалась?
Ну вот. Тот момент, которого я так боялась.
В глазах соседок уже поселился немой вопрос. Тот самый, который уже эмоционально озвучила Арина.
– Погоди. – Лена чуть привстала, чтобы легонько толкнуть Арину на место. Мол, не мешайся, не суетись. Сядь! А потом она посмотрела на меня, низко сведя брови. – Подставила? Но как?
Я в красках помнила каждую деталь того дня. Январский четверг, в который мы сдавали последний экзамен зимней сессии. Перед тем как отправиться в кабинет, я зашла в туалет. Нервы шалили, я понимала, что это последний раунд, в котором должна не только показать свои знания, но и победить Вику.
Я не сомневалась, что сдам хорошо. Стипендия бы у меня была в любом случае. Но какой толк от четырехзначной суммы, которая кончится в первую же неделю? Мне нужна была повышенная стипендия, которая в несколько раз больше крохотной обычной. И единственной преградой на пути к ней была Вика.
Вика, которая не просто дышала мне в затылок, а была со мной на одной строчке в общем списке. Вика, которой не нужна стипендия. Ей нужна дорогая хата в центре города, которую в подарок снимут родители. Вика, которая ни одной извилиной не шевельнула, чтобы выучить хоть что-то!
– Я закрылась в кабинке туалета, – помрачнев, рассказывала я. – Сидела на крышке, поджав ноги к груди, и старалась дышать ровно. А потом услышала, как кто-то вошел в туалет.
– Золотухина, – догадалась Арина, и я кивнула.
– Я узнала ее по голосу. Не стала выходить сразу, а решила послушать.
– Послушать, как они обсуждают будущий экзамен?
– И проверяют микронаушник. Договариваются, как будут диктовать друг другу ответы. Последний экзамен был в форме теста. Любая ошибка могла стоить мне повышенной стипендии, тогда как Вика хотя бы одну ошибку допустила бы вряд ли. Ей же все диктовали!
Я и не заметила, как на эмоциях повысила голос. Даже спустя месяцы вспоминать об этом было тяжело и неприятно. Но в моей истории оставался еще виток.
– Я незаметно подняла телефон над дверцей кабинки и сняла, как Золотухина вставляет в ухо микронаушник. Сняла, как они проверяют звук, тестируют связь… А потом…
– Потом?
– Дождалась, когда Вика с подругой выйдут из туалета, и побежала на экзамен. Но не для того, чтобы сдать его, нет. Сначала я показала видео ответственным за наблюдение преподавателям. Хотела сделать все тихо…
«Как крыса», – добавила мысленно и зажмурилась. Почему «как»? Я и есть крыса.
– Но Вика зашла в кабинет, да? – сочувственно спросила Маша.
Я смогла только кивнуть. На самом деле в кабинете было полно народу. Куча студентов, и все они стали свидетелями моего поступка. Вике даже сплетничать не пришлось, чтобы распространить слухи о том, как гнусно я ее сдала.
Все это видели своими глазами.
– Я могла бы потянуть. Показать видео потом, но боялась, что промедление обернется поражением.
Говоря это, я чуть не рассмеялась. В чем я оправдываюсь? В том, что поймалась!
Стоило бы сожалеть о том, что натворила. Я победила, но опозорилась. Получила повышенную стипендию, но навсегда уронила репутацию в грязь.
