Воспоминания ронса Игвара, ронсы Верты, пережившей войну и нападение, молчаливой Рейги, потерявшей всю семью ещё в юном возрасте, навевали ужас. Вспоминали всё это редко, как бы невольно, но даже те крохи, которые мне удалось услышать, объясняли, почему так благоговеют перед Чёрным рыцарем люди.
Чёрным его прозвали вовсе не за чёрные дела, а за цвет магических доспехов. Изготовлены они были из лунного серебра и чернили их в крови нежити – это давало дополнительный слой защиты.
— Это ещё отец его придумал, Луночка. Говорят, доспехи эти ажно четыре года ковали! Не для него, разумеется, это просто такой опыт сангир ставил. Я-то тогда молоденькая была, посудомойкой только устроилась на кухню. Это сейчас тут запустение эдакое, а раньше – кипела жизнь. Гостей много принимали, ученики были у сангира, так они здесь же, при замке жили. К рыцарю тогда друзья молодые приезжали часто, такие же шалопаи, как и он. — Тут ронса Верта добродушно усмехнулась: — Кроме того, санги Ольвия, мать-то Ольгерда, она подруг постоянно приглашала, и у неё под патронажем три девицы благородных было, из бедных. И школу магов она постоянно посещала – сама-то сильная была, так два раза в неделю ездила, детишек обучала колдовать.
Так я первый раз услышала имя рыцаря. Оль-герд… Так странно и певуче оно звучало, но в то же время была в нём и мужская сила, и некоторая резкость. Красивое, мощное имя. В этот момент он стал для меня немного больше походить на человека, а не на легенду. А ронса Верта продолжала:
— И праздники часто были, да и купцы дорогу в замок хорошо знали. Эх, какие тогда в небе картины устраивали!
— В небе?!
— Вечером, как стемнеет, то бабочки огненные летали, то цветы распускались в пламени, то просто расходились из горящего шара круги разных цветов – белые, розовые, алые, бирюзовые, разные-разные! Этакой-то красоты нигде больше не увидеть было! В Саульто, говорят, в столице-то, и то не лучше наших были, вот как! Ну, а потом старший сангир с женой погибли, тут-то у младшего его дар-то и проснулся полностью… Помню я ту ночь, помню… Связь родителей-магов и ребёнка – сильная штука! Знать никто не знал, что они в прорыв погибли, их ведь понесло зачем-то к порталу… Вот ведь, как бывает… А он, Ольгерд-то, здесь был, в замке… Отец ведь и не узнал, что доспехи эти колдовские его же сыну впору пришлись! Уж не понимаю я магии, а сказывают – не доспехи эти, не выжил бы парень…
Она печально покивала головой, вздохнула и снова занялась тестом. В словах ронсы Верты чувствовалось, что вспоминать те времена ей приятно, но немного грустно. Думаю, если бы её обижали, она бы не жмурила глаза от удовольствия, рассказывая про фейерверки и гостей. Похоже, его родители были славными людьми.
Я по-прежнему не слишком понимала, чем магия сына отличалась от магии отца-огневика, а спросить это было не у кого. В городе существовала школа магии, но туда брали магов посильнее, чем я. Видела я эту школу. Пустое трёхэтажное здание, огромный мощёный двор, несколько качелей и клумб. Во дворе, под надзором трёх человек в форме, вяло играли полтора десятка детей. И это все маги на такой огромный город!
В середине лета отмечали Коронный день – это такой общекоролевский праздник, в этот день семьсот с лишним лет назад первую корону водрузили на голову легендарного сангира Ригора. Про него тоже много болтали за столом, но особой трепетности в рассказах я не заметила. Бытовало мнение, что этот самый сангир Ригор и был причастен к тому, что пришлось переселяться в другой мир.
