Так что праздник был официальный, все с удовольствием пользовались лишним выходным, но трепета от события никто не испытывал. По такому случаю все получили небольшую денежную премию, даже мне выдали десять грон и разных вкусняшек к столу на завтрак. Нам, например, ронса Верта приготовила пирог с малиной и взбитыми сливками.
Часть людей ушла на ярмарку в город, часть просто отдыхала в своё удовольствие, а вечером был накрыт роскошный длинный стол, прямо во дворе замка. Так я первый раз увидела, что в самом замке служит больше пятидесяти человек. И мерцающее золотистыми искрами розовое вино, которое там выставили, было вкусным, но коварным.
Я, понимая, что понятия не имею, сколько могу себе позволить выпить, ограничилась буквально двумя глотками и налегла на сладости, а вот не рассчитавшая свои силы Рейга выпила несколько бокалов. В результате, заметив, что она явно перебрала, я решила отвести её спать – ни к чему портить праздник другим.
Сперва Рейга чуть повозмущалась, но, под строгим взглядом ронсы Верты, тяжело оперлась на моё плечо и согласилась идти к себе в комнату. Так что всю дорогу я слушала её рассказ, сбивчивый, не всегда логичный, сумбурный…
Зато я поняла, почему у сорокалетней женщины голова просто белая, почему Рейга всегда носит платок и почему она так молчалива.
— …а я же тогда маленькая была ещё, испугалась очень… а глаза у него горели, прямо вот зелёный такой огонёк… А потом он взял за руки Ланку, и она сразу кричать перестала… А он её по головке гладит и что-то напевает… а от песни этой у Ланги зеленоватый огонь в глазах, как у него… и всё ярче и ярче… а кожа, наоборот, серая стала… и улыбается Ланка, а у неё зубы длиннее в два раза и острые… а я лежу под кроватью и думаю, что она сейчас на меня пальцем покажет… а она не показывает, только смотрит не на него, а мне в глаза прямо и улыбается… и страх мой пьёт, вот как алкоголик вино! Пьёт и пьёт… я описалась тогда… а он песню допел и когтем по шее Ланке провёл… а там не кровь, а серый такой пепел посыпался…
Рейга замолчала, а меня охватила жуть, навалилась тяжёлой тушей, шевельнула невидимые волоски на руках, холодными мурашками пробежала по спине. Я просто не знала, что делать, что сказать…
— Рейга, не нужно это вспоминать…
—… само оно… я бы рада, только оно само… А потом, когда горн затрубил, он в окно вылетел, а на полу кучка пепла… а мне всё казалось, что эта кучка на меня смотрит… Потом-то, конечно, гнездо нашли и выжгли... Только деревни моей больше нет... И трава там плохо растёт, где гнездо раньше было, прям голая земля и есть. Так что рыцарь-то нас не от смерти спас, когда портал закрыл, не-е-ет, не от смерти... Ежели бы не рыцарь, мы бы сейчас все были такие… с огоньком в глазах… храни его Сила…
Мы уже дошли до нашего дома, и я уложила Рейгу спать. Посидела, дождавшись, когда она перестанет метаться по кровати и всхлипывать, принесла на всякий случай тазик и оставила дверь в её комнату открытой. Мало ли что, вдруг помощь понадобится.
Сейчас я гораздо более чётко понимала, почему все так трепетно вспоминают подвиг Чёрного рыцаря.
12. Глава 11
Лето тянулось и тянулось, медлительное, ласковое и жаркое. Редко-редко где в кронах мелькал жёлтый листок. Я работала здесь уже полгода.
Чёрный замок всё так же спал, слуг больше не набирали, работы велись не слишком торопливо, только участившиеся визиты лекаря разбивали сонную тишину. Иногда лекарь оставался ночевать, тогда поднимался переполох на кухне, к ронсу Ингару присылали горничную – срезать свежий букет в опочивальню.
