Рыцарь зимы - страница 34

Однако Эндрю никак не удавалось постичь принцип использования этого неповоротливого оружия. Хотя Фоггерти не оставлял попыток как следует обучить юношу, тот про себя решил, что никогда не будет использовать нечто подобное в бою. Он предпочитал благородный меч или юркий кинжал. Ему не по нраву было крушить шлемы и щиты железным шипастым шаром. В таких действиях не было грации и изящества. Что до того, как придушить врага, то даже в своем воображении Эндрю было неприятно представлять человека, пытающегося сорвать со своей шеи тугую цепь, в то время как его глаза вылезают из орбит. Удушение – весьма неприятное зрелище, и такая смерть ужасна.

– А как же копье? – спросил Эндрю однажды своего учителя во время тренировки во дворе. – Ты будешь учить меня обращению с копьем?

– Копье – для рыцарских турниров. Тебе разве захочется все время таскать с собой кусок дерева длиной с амбарную балку? Конечно нет. Так что забудь про копье. Оставь его для показухи при дворе английских принцев. Что же до остальных видов оружия… Топор – для жестокой скотины с огромными мышцами и похлебкой вместо мозгов. Посох и дубинка – для неуклюжих крестьян. Лук, может, и благородное оружие, но рыцарям непросто будет натягивать тетиву на полном скаку, громыхая доспехами на спине боевого коня. Нет, мой дорогой юнец, ты научишься обращаться с мечом и кистенем, и не ошибешься в выборе…

«Пусть лучше будет меч, – решил Эндрю, – и кинжал на всякий случай, если добрый клинок вдруг подведет».

Довольно часто, тренируясь во дворе, юноша чувствовал, что за ним наблюдают из одного из окон особняка. Вскоре он выяснил, что там расположена комната, в которой Анжелика, прелестная дочь его благодетеля, проводила время днем. Эндрю немало взволновало то обстоятельство, что она находила крестьянского мальчишку достойным своего внимания. Он начал изобретать способы «случайно» встретиться с девушкой, проходя по коридорам особняка и иным редко посещаемым местам. Например, обнаружив, что Анжелика часто по утрам собирает цветы в саду, он «ненароком» оказывался там же по дороге к колодцу. Эти встречи, разумеется, были совершенно невинны, и двое молодых людей лишь обменивались многозначительными взглядами и редкими фразами вроде «Ваш покорный слуга, госпожа» и ответного «Доброе утро, сэр».

Но даже эти простые слова заставляли сердце юноши колотиться чаще, а кровь – стучать в висках. К тому же после них ему обычно представлялся случай снять шляпу с головы и согнуться в низком, изящном поклоне, выдвинув вперед правую ногу, выставляя себя в самом выгодном свете. Юноша обладал хорошей, стройной фигурой, позволявшей осуществить подобное с грацией и элегантной небрежностью. Сердца прекрасных дев нередко можно покорить проявлением хороших манер, и Анжелика – не исключение из общего правила.

Сможет ли он когда-нибудь помыслить о том, чтобы покорить ее сердце?..

Однажды управляющий сэра Роберта де Соннака вызвал Эндрю в библиотеку. Юноша еще никогда не был в этой комнате поместья и был поражен количеством собранных в ней книг и рукописей. У монахов в Крессинге тоже была библиотека, но в ней содержалась лишь малая часть томов, стоявших здесь. Полки и столы были заполнены книгами и свитками. Эндрю открыл огромный рукописный том в кожаном переплете, украшенном золотым тиснением, и вгляделся в аккуратные черные буковки на страницах. Читать он, разумеется, не умел, поскольку никогда не ходил в школу, но добрый отец Ноттидж научил его узнавать некоторые буквы. Он увидел «М», звук, который извлекается, когда губы сжаты вместе. А вот чтобы произнести «Л», нужно коснуться нёба языком. «С» походила на изогнутую змею и заставляла шипеть не хуже гадов. Ах да, и еще замечательная буква «Х», темная, загадочная, таинственная. Крестьяне часто пользуются ею, когда нужно оставить где-то подпись.