– Тогда давайте я запишу ваши координаты. И, кстати, нам следовало бы перейти на «ты». А то со стороны может показаться странным, что столь близкие люди – а мы ведь с этого момента, кажется, любовники, не так ли? – жеманно говорят друг другу: «Ах, Дмитрий Александрович, вы позволите?» – «Что вы, Татьяна Александровна, конечно».
– Разумеется, – сказал Ильин и улыбнулся. Взгляд его стал теплее.
«Хоть немного увела человека от грустных мыслей», – обрадовалась я.
Записав необходимые сведения, я жестом подозвала официанта. Выйдя из кафе, мы с Ильиным посмотрели друг на друга.
– Вас… то есть тебя подвезти? – спросила я. На улице уже темнело.
Оказывается, мы довольно долго просидели в кафе, а я и не заметила. «Теряешь квалификацию», – упрекнула я саму себя.
– Да я сам на машине. Вот только бы вспомнить, где я ее поставил, такой рассеянный сегодня…
– Ну, тогда поищем вместе, я не тороплюсь, – заметив благодарный взгляд Ильина, я смутилась. Что-то я и в самом деле сегодня стала очень великодушной…
Погода была замечательной, прогулка пошла бы на пользу нам обоим. Проигнорировав мою скучающую «ласточку», мы прошли мимо, направляясь в сторону того места, где таким нелепым образом познакомились. В воздухе витал тот самый весенний запах, который будоражит всех влюбленных. В такое время года все хоть капельку влюблены, не важно в кого. Хотя бы – во весь мир. Я чувствовала себя отлично, но… тут совсем некстати вспомнила об обстоятельствах, из-за которых рядом со мной появился на прогулке этот мужчина, и расстроилась. Ну что за работа такая – постоянно кого-то ловить, видеть предательство, смерть и так далее. «Но, с другой стороны, это не позволяет умереть со скуки», – вспомнила я свое утреннее настроение и снова повеселела.
– А вот и моя машина, – минут через пять сказал Дмитрий Александрович, показывая в сторону шикарной, сверкающей в вечерних огнях новой черной «БМВ» с петербургскими номерными знаками. Странно, что я ее не заметила, когда сворачивала в улочку, хотя мне было не до того – любовалась архитектурой домов на ней. – Я тебя подвезу.
– Только до моей «ласточки», – улыбнулась я и села в просторный салон.
– Кстати, завтра похороны, – тихо произнес Ильин, когда машина тронулась с места. Я заметила, что он оттягивал время, прежде чем произнести эту фразу. – Приезжайте прямо в особняк, сам я заехать не смогу, вы понимаете…
Ну конечно же, я понимала. А Дмитрий Александрович от волнения опять перешел на «вы».
– Хорошо, я найду дорогу, всего доброго, – я махнула на прощание рукой. «Какой приятный и несчастный человек», – подумала я, заводя мотор, и поехала домой.
…Я шла по огромному полю. Только рассвело, но солнца, всходящего над горизонтом, не было видно из-за тумана, который окутывал все окружающее, включая меня. Я зябко поежилась: по утрам еще прохладно, несмотря на то что днем можно спокойно загорать где-нибудь на крыше уютного особняка. И дернул же меня черт так легко одеться. Я огляделась по сторонам: местность была совсем незнакомой и какой-то негостеприимной. «Похоже, вы заблудились, мадемуазель», – подумала я. Издалека прямо на меня надвигался подозрительный непонятный звук. Он приближался с бешеной скоростью, становясь невыносимым, действуя на нервы, вызывая чувство тревоги…
Я с трудом разлепила глаза и смахнула с журнального столика будильник, который даже на полу продолжал настырно пиликать. Вот гад! Мне с детства ненавистен этот звук, так навязчиво напоминающий о том, что пора просыпаться. Я, все еще лежа на мягких простынях, высунула из-под теплого одеяла руку, нашарила пиликающий объект моего неприязненного отношения и нажала на кнопочку. Звук, который для меня сравним разве что с включенной бормашиной, наконец-то прекратился. Девять утра – рановато для такой поздней пташки, какой являюсь я.
