– Ещё бумагу и копирку.
– Слушаю и повинуюсь, моя госпожа.
Роман слегка поклонился, Таня улыбнулась.
Рома отвёз Татьяну домой, а сам поехал работать. Вечером он появился у Татьяны дома с пишущей машинкой и пачкой простой и копировальной бумаги.
– Ох, и тяжёлая эта машинка, – пожаловался он, – все руки оборвала.
– Вот сюда на стол ставь, – равнодушно сказала Татьяна.
Машинку водрузили на стол, заправили бумагой. Татьяна сначала долго разбиралась со своими записями. А потом приступила к печати, сверяясь с листочками, исписанными красивым аккуратным почерком.
– Ты домой пойдёшь или останешься? – спросила она, не оборачиваясь.
– Если оставишь – останусь. Мне всегда нравилось наблюдать, когда кто-нибудь работает.
– Наблюдай, – разрешила Таня.
Рома опустился в кресло и с удовольствием наблюдал, как Татьяна работает.
– Ты ел? – спросила она через некоторое время.
– Да, спасибо, я из дома, – ответил Роман, а про себя подумал, – «Заботливая».
Вошёл Татьянин сын Славик, с какой-то тонкой книжкой с картинками в руках, положил её на колени Роману.
– На.
– Что это?
– Федолино голе, – ответил Славик.
– Что? – не понял Роман.
– «Федорино горе», – пояснила Татьяна. – Почитай ребёнку.
Рома тяжело вздохнул и начал читать:
– Скачет сито по полям, а корыто по лугам.
Роман читал, Славик слушал внимательно.
– А за ними блюдца, блюдца —
Трынь-ля-ля! Трынь-ля-ля.
– Дзынь-ля-ля! – поправил Славик.
– Точно. Дзынь-ля-ля. Извини, приятель.
– Он эту книжку наизусть знает, – сообщила Татьяна.
– А зачем же тогда её читать?
– Ну, нравиться ребёнку. Читай, – скомандовала Таня.
Роме пришлось покориться. Он прочитал книжку ещё раза три.
Наконец, Славика увели спать, а Татьяна закончила печатать. Она собрала подлинники в одну стопку, а копирку и копии в две других, встала из-за стола. Роман тоже встал с кресла, Таня протянула ему листы:
– Вот этот прайс-лист надо отправить по факсу в Казахстан Ивану Игнатьевичу. Номер его я вот тут написала и свой домашний для связи. Если он согласиться, то у нас появятся неплохие деньги. Но, к сожалению, на реализацию товар никто не даёт, правда скидки обещают. Надо машину и склад на несколько дней.
– Это ерунда, найдём, – беспечно сказал Рома и уточнил, – склад холодный?
– Конечно, а иначе шоколад растает.
– А что на реализацию не дали – чему удивляться? Кто ты им? Деньги отец прислал – купим.
– Страшно. А вдруг, что-нибудь не так пойдёт?
– Что может пойти не так? Твои же оптовики не продавцы воздуха, а проверенные люди. В крайние случаи останусь без квартиры. У меня и сейчас её нет.
– А папа твой будет вкалывать на севере ещё несколько лет.
– Это минус, да, – согласился Роман.
– Кстати, Ром, о продавцах воздуха, – Татьяна взяла со стола диск. – На, распечатай его содержимое.
– А что там?
– Оптовики и покупатели. Зачем ты заставил меня скопировать их, если у нас всё равно нет компьютера.
– Я собирался это продать людям, у которых есть компьютер. А как ты обошлась без них?
– У меня математическая память, я помню почти все телефоны.
– Ооо, – уважительно произнёс Роман, – а у меня с этим проблемы.
– Сочувствую. Если Иван Игнатьевич согласиться, я дам тебе знать, ты отправишь вот эти листы, телефоны я написала. Это продавцы.
– Как их много.
– Да где ж много? Всего четверо. У одних есть одно, у других – другое.
Татьяна вдруг положила ему руки на плечи и посмотрела в глаза:
– Ты останешься?
– Останусь, Танюшь, если оставишь.
