– Если у тебя все такие – возьму вас к себе в сотню, – ещё не отойдя от созерцания боя, сказал Карякин Бабенко.
– Все.
– Михей, – задира протянул руку своему визави.
– Лена, – Полуянова подала руку в ответ. На её безымянном пальце блеснуло золотое кольцо.
– Ты – девица?! И на войну собралась?! – Михей остолбенел.
– Сотник! Это что за маскарад? – подъесаул также не скрывал своего удивления. – А ну…
Он в два шага оказался около девушки и резко потянув за курпей11, снял папаху с её головы. Спрятанные волосы рассыпались по плечам, вызвав вздох удивления у остальных собравшихся казаков.
– Домой! К мамане! – властно рявкнул подъесаул.
– Ваше благородие… да как же так? – Лена почти заплакала. Роман насупившись подошёл к Лене и загородил её перед Карякиным.
– Жинка она моя. Мы вместе собрались французов рубать. И шашкой владеет, и ножи бросать умеет. Так почему её домой, ваше благородие?
Казаки зароптали. Некоторые из них кидали хмурые взгляды на своего командира.
– Ваше бродь, пущай остаётся, – старый и седой как лунь казак осторожно приблизился к подъесаулу, сжимая в руках папаху. – Вишь, с мужем пошла, не утерпела. Да и то сказать – ноне всем миром против ворога встали. Бают, в деревнях бабы с вилами против супостастов вышли. А эта в полном казацком наряде, да и шашкой владеет не хуже любого из нас. А, ваше благородие? Дозвольте ей остаться.
– Что казачки, любо вам сие? – зычно крикнул Карякин.
– Любо! Пущай остаётся! – послышались возгласы.
– Ладно, но только от мужа ни на шаг! Уразумела?
– Благодарствую, ваше благородие! – она поклонилась в пояс. – Только трое нас здесь.
– Что?! Кто ещё? А ну! На расправу сюда!
Оля и Валя понуро вышли вперёд и сопровождаемые мужьями приблизились к подъесаулу.
– И вы с ней?
– Ваше бродь! – обратился к Карякину казак, подъехавший на лошади. – Если уж каза́чки пришли воевать с ворогом, знать погоним французов! Ну, робя, ну и хитры вы. И форму на них ладную нашли и рубке научили.
– Старались, – буркнул Сева.
– А что, есть резон их оставить, – серьёзно оглядев новобранцев, проговорил подошедший Антипов.
– Ты про что, Степан? – поднял брови Карякин.
– Разумею, что можно и в дозор послать, если девицей переодеть. За себя постоит, коли в деревню отправить, так и диспозицию противника узреет. А потом доложит. Где мужик не пройдёт, там баба хитростью возьмёт.
– Верно! Любо гутаришь! Любо! – поддержали его остальные казаки.
– Одёжа девичья есть? – насупившись спросил Карякин у девушек.
– Как не быть! – за всех ответила Лена.
– А ты у них, знамо, заводила. Так? – в ответ поинтересовался он у Полуяновой.
– А то, ваше благородие!
– Ну, смотрите мне! – он погрозил пальцем всем троим.
– Благодарствуем, – все трое поклонились ему.
– А вы, охламоны, – обратился подъесаул к остальным казакам – полковнику только не проговоритесь. Всем голову снимет. Крутов! Ты тоже, смотрю, пришёл поглядеть на действо сие? Айда сюда. Примешь новобранцев, сёдла выдашь взамен французских и на постой определи.
