Ну, а на самом деле расчет был на то, что, увидев слабые силы, Бьерн отправится на бойню не со всеми своими кораблями. Это разделит его войско на две половины. Первую захватили в клещи, а вторая, узнав, что их начальник помер разошлась кто-куда. Ну, а что им ещё оставалось делать? Пошли искать нового шефа, и воевать за того, кто платит…
Доверие к Аскольду и Диру было подорвано, хотя и не окончательно, поскольку они смогли выставить свой поступок не в качестве сдачи в плен, а в качестве попытки безнадежной атаки. Но, так или иначе, а Рюрик приставил к ним Олафа, чтобы тот следил за лучшими воеводами в ватаге. Так создавалось следующее положение. Олафа нельзя убрать, поскольку это сразу повлечет за собой ответную реакцию командира, но и переманить на свою сторону его тоже не выйдет, поскольку он старый друг Рюрика. Формально жизнь Олафа стала разменной монетой в отношениях между Рюриком и воеводами. Человеческая жизнь тогда ценилась крайне низко. Да что и говорить, если благословением верховного бога Тора была смерть!
Вот так вот свершилась ещё одна баталия, которая пополнила послушной список Рюрика. Тот самый фьорд Рюрик решил назвать в свою честь, поскольку никакого названия до этого он не носил. Об этом раструбили местным жителям. Правда, в последствии у них в воспоминаниях остался не какой-то ярл Рюрик с захудалого Готланда, а сам Рёрик ютландский, имя которого стала носить бухта. Всегда так получается, что слава достается самым крикливым. Ну, что ж, Рюрик хотя бы почувствовал себя открывателем Колхиды…
Знаете, есть замечательная книжка Исая Калашникова «Жестокий век». Повествование её совершенно отлично от того, что разворачивается на страницах данного произведения, но название книги довольно говорящее. Да, если говорить, в общем и целом, то, не то, что век, а целая гряда веков была невероятно жестокой. Но как же объяснить эту жестокость, чем она была вызвана? А вызвана она была общественным бытием, которое было сформировано тем уровнем производства и экономических отношений, которые господствовали в те времена. Век сам по себе не может быть плохим или хорошим. Он является всего лишь материалом, над которым можно работать. И создается его содержание не им самим, а теми людьми, которые живут в нём. А что формирует этих самых людей? Все то, о чем писалось выше. Вот и получается, что в тех условиях, когда вершиной технологического прогресса является ветряная мельница, органическое строение капитала общества неимоверно низко, когда почти все человечество закабалено феодалами, и посему правосудие и законность осуществляется при помощи меча, только и возможно существование жестоких времен. Жестокость эта свойственна была не веку, а тому способу производства, который и сформировал эту общественную надстройку, состоящую из нравов и обычаев. Надстройка – это стебель цветка, а экономические отношения и уровень производительных сил – это его корень. И в зависимости от корня, облик цветка способен меняться. Интересный момент заключается в том, что, чем дальше идет технический прогресс, тем более уродливым представляется отражение человечества самому себе и тем более интенсивно оно пыталось изменить себя к лучшему при помощи революций. А ведь при беглом взгляде на нынешнее состояние общества невозможно признать за ним красоты и грациозности…
