Жизнь в горде шла своим чередом. Начался забой оленей и части свиного стада – на зиму коптили мясо и готовили солонину, наполняя бочки, мельница молола новый урожай; на воду спустили заново проконопаченного и осмоленного «Вепря».
Одним таким днем на дальней скале при выходе из фьорда, где у Вестейна постоянно находился пост из двух викингов, с разными промежуткам в небо стали подниматься клубы дыма.
– В море ходит кашалот, – прочитал сигнал один из викингов и поспешил к ярлу. Спустя короткое время из ворот вывалила команда «Вепря» (трое несли на плечах гарпуны) и быстро погрузилась на драккар. За ней туда взошли Вестейн с сыном, дружно ударили весла, отплыли. Появление кашалота вблизи побережья было редким, а ценился он выше, чем кит, на что имелись причины. У гиганта в голове имелось похожее на жидкий воск вещество, за которое купцы из южных стран щедро платили золотом.
Оставив позади фьорд, вышли в открытое море, где вдали, среди бегущих волн, порой возникал высокий фонтан воды.
– К нему! – указал рукой, стоявший на корме Вестейн, кормчий «Вепря» Олаф, переложил правило. Часто забил гонг, драккар рванулся вперед. Рюрик тоже греб в паре веслом на одном из румов, для него это было привычным делом.
Гигант не обращал внимания на приближавшийся корабль, он был самым могучим в морской стихии и не имел равных по силе. Когда до него остался полет стрелы, гонг замолчал, трое с гарпунами на носу приготовились к броску.
– Бей! – прокричал ярл с кормы (подошли вплотную) в воздухе блеснули острия, с хряском войдя в тушу. Брызнуло облако крови, гигант дернулся и, взметнув столб воды хвостом, стал уходить в глубины. Туда же из бухт на носовой палубе разматывались прочные ремни, привязанные к древкам. За ними внимательно наблюдал Вестейн и Олаф, готовые дать команду на преследование, но ее не потребовалось.
Через несколько минут, посреди расходящегося алого пятна всплыл неподвижный кашалот, чуть покачиваясь на волнах.
В небо унесся победный клич, на тушу забрались два викинга. Драккар развернувшись, подошел кормой, и оттуда подали толстый канат. Стоявшие на добыче вогнали гарпуны еще глубже, закрепив его, вернулись назад, и корабль на веслах тяжело пополз к берегу. Там вошел в фьорд (начался прилив), двинулся быстрее.
Когда показался берег с пристанью, куда сбегались жители, взмахи весел стали чаще, приблизившись, драккар отвернул вправо и скользившую за ним тушу приливная волна до половины вынесла на отмель.
Под руководством Фроуда встречавшие, захватившие топоры и другое нужное для работы, с ликованием окружили кашалота. Одни, взобравшись на голову, прорубили в ней широкое отверстие, откуда черпаками стали доставать «жидкий воск», наполняя дубовые бочки, другие принялись за разделку.
К вечеру на берегу остался лишь могучий костяк, на котором чайки клевали остатки мяса. Три десятка бочек с ценным «воском» откатили в горд, поместив клети, жир приготовили для последующей топки в котлах, а мясом, оставив для себя лучшие части, набили три земляных ямы. На корм трэллам и собакам.
После работы все собрались в главном доме, где отметили удачную охоту.
Ели вареную печень и мясо кашалота с репой, запивая пивом. Когда насытились, Вестейн потребовал внимания (разговоры стихли) и сообщил, что на праздник Йодля он отправится к датскому конунгу Рагнару выяснить, действительно ли тот задумал поход на саксов. Викинги одобрительно загудели.
