– С чем пожаловали? – спросил старшина. Деян рассказал, и тот рассмеялся. Ценности речной жемчуг для них не имел. Когда же гость сообщил, что они готовы щедро заплатить, посерьезнел.
– И сколько вам нужно этого зерна?
– Все что есть, – отмахнул рукой дым Путята.
– У нас его собирают только женщины и дети, для украшений.
– И как это делают?
– Айога, – подозвал старшина одну из женщин, на груди которой блестела нить жемчуга.
Та вышла вперед и рассказала, что водяное зерно они находят летом на малых реках, впадающих в Двину. Растет оно на мелководье в двухстворчатых раковинах и то не в каждой. На малой глубине собирают руками или пальцами ног. Если больше, опускают с лодки в открытую створку тонкий поводок, та закрывается и вынимают.
– Сколько дашь за такую меру? – взял старшина из руки стоявшей сбоку девчушки берестяной туесок с голубикой (был он с ковшик для воды).
– Три куля ржи, два соли, голову воска и короб наконечников для стрел.
– Гард покосился на сидевших с ним рядом соплеменников, те молча кивнули.
– Ну, вот и сговорились, – прогудел Деян.
Шестеро ватажников тут же сходили на коч и вернулись с платой, уложив ее перед старостой. Что чудины сдержат обещание, можно было не сомневаться. Те никогда не обманывали.
По знаку Гарду молодые парни унесли груз в ближайший лабаз на сваях, а затем хозяева начали потчевать гостей на лужайке. Их угостили стерляжьей ухой и вареной олениной, печеными рябчиками и грибами с моченой морошкой. За едой завязался разговор, а когда хозяева узнали, что гости желают добыть красной рыбы, тут же согласились.
На реке ватажники пробыли неделю, выметывая в указанных ими местах сети и вытаскивая их полными осетра со стерлядью. Устроив чуть выше по реке свой стан, добытчики потрошили, солили и укладывали улов в бочки, набивая деревянными киянками в тугую крышки. Заготовили и бочонок икры, хороша зимой с кашей.
Когда работу закончили и пошли проститься с чудинами, Гарду передал Деяну малый туес, доверху наполненный жемчугом, – держи, как договаривались. Еще собирать?
– Собирайте, – рассматривая на солнце самую крупную, ответствовал Деян. – Цена та же самая. Ну а теперь до следующего лета, прощайте.
Назад плыли в хорошем настроении (поездка удалась), Годимир звонко затянул
Нашей песней, всех древнее,
Чашей полной Род восславим.
Родину, супругу Рода,
С грозною судьбой поздравим!
Под дружные удары весел его поддержали остальные.
Пусть земля сурова наша,
Ты одна у нас такая,
За тебя налита чаша,
Нет ни дна у ней, ни края!
заполнила речной простор удалая песня…
Минуло четыре года. Стояло лето. Коч Деяна, как обычно, готовился на промысел.
В трюм судна ватажники грузили охотничью справу – рогатины, остроги, топоры, луки с запасом каленых стрел на всякий случай, кули с сухарями и вяленое мясо с рыбой. К ним теплую одежу – лето там было много холоднее.
За прошлое время они еще дважды сплавали на Волхов, доставив туда грузы шкур и зуба морского зверя, соль и получаемый от чудинов речной жемчуг. Все выгодно продали Тишиле. Он, став посадником, дал изрядную цену. А еще Велибор познакомился на игрищах в ночь на Ивана Купала с купеческой дочкой Любавой на три года моложе. Прыгали вместе через костер, водили хороводы и приглянулись друг другу.
Купив на торжище груз высушенного пиленого дуба, и доставив в Мезень, братья заказали плотникам еще один коч, он теперь строился близ погоста. Стучали топоры, шуршали струги и скрипели пилы, дело подвигалось. Руководил всем Путята. Изрядно понимавший в этом деле, он оставался на берегу.
