– Многие написали тогда, что ты предать всех…
– Да. Я так себя и чувствую, слабой, всех предавшей. Мне стыдно, я не сплю ночами и плачу, но что я могу с этим сделать? Люди, которые это пишут, не были в подвале Следственного комитета, не лежали связанные на кушетке, им на грудь не плескали воду, чтобы ток бил сильнее. Я чуть не захлебнулась в собственной рвоте, так мне было больно.
Пернилла накрыла мою ладонь своей.
– Как твои ощущения, как ты ощущать себя сейчас тут?
– Я сегодня сидела на скамейке, курила, смотрела на прохожих. И думала о том, что никогда не чувствовала себя в такой безопасности.
– Ты здесь в безопасности, – закивала она.
– Наверное, только здесь поняла, что значит жить без страха. Не какого-то большого, уважительного страха, который сопутствует активистам в России, не страха того, что к тебе вломятся среди ночи или отправят в колонию по сфабрикованному делу. Нет, множество маленьких страхов, ежеминутных, сопровождающих тебя везде и во всём. Страх гулять в парке или в лесу, особенно если ты женщина. Страх возвращаться домой поздно. Страх пойти в гости домой к другу, которого знаешь много лет, ведь даже старое знакомство не убережёт тебя от приставаний или изнасилования. Страх быть сбитой на пешеходном переходе, страх быть избитой, страх забыть запереть входную дверь, страх, страх, страх. Я думаю, что любой человек из России чувствует то же самое. Это можно описать словами, хотя и трудно, но понять это может только русский.
Пернилла закивала, показывая, что не очень понимает, о чём я, но верит.
* * *
Я гуляла в Старом городе, разглядывая старые дома и узкие улочки, как вдруг кто-то меня окликнул по имени. Я обернулась. Подошёл мужчина, лет за пятьдесят, полный и лысоватый. Представился Сергеем.
– Я знаю, кто вы. Про вас писали в газетах. А я тоже, как вы, эмигрант. Политический.
– Политический? – оживилась я. – Кофе хотите?
Мы зашли в кафе на Стура Нюгатан, 31, Большой Новой улице. Несколько веков назад тут была пыточная, а теперь – обычное кафе с неплохим кофе и бельгийскими вафлями.
– Почему вы уехали из России? – спросила я. – Что случилось?
– Я уехал, потому что не могу жить при диктатуре Путина.
Я подумала, что он, возможно, издевается, и посмотрела на него внимательно. Но он был абсолютно серьёзен.
– Не можете жить при диктатуре Путина? – переспросила я.
– В последнее время стало совершенно невыносимо. Но вы же и сами всё знаете.
– И поэтому вы приехали в Швецию?
– Сначала в Италию. Но это был кошмар. Меня поселили с африканцами, в каком-то огромном спортивном зале, где на полу лежали матрасы. Там можно было находиться только ночью, а утром нас всех выгоняли. Я ночевал там только раз, у меня поднялось давление, и я пошёл в Миграционную службу, попросил, чтобы мне предоставили нормальное жильё. К тому же нас отвратительно кормили, и у меня всё время была изжога.
– Ну, это ж вам не дом отдыха… А что Миграционная служба?
– Мне сказали, что ничего не могут сделать. Я провёл там ещё неделю, затем потребовал назад свои документы и решил вернуться в Россию.
– Итальянская миграционная служба хуже диктатуры Путина?
Он, казалось, не услышал иронии.
– В России я получил новую туристическую визу. И теперь прошу убежища здесь.
– Но что вы говорите миграционным инспекторам? Почему Швеция должна дать вам убежище?
– Потому что я не могу жить при диктатуре Путина!
