Я позвонила Катарине из шведского ПЕН-центра.
– Нашим ребятам дали безумные сроки. Они полжизни проведут в тюрьме, если ничего не делать. Давайте завтра устроим митинг у посольства?
– Завтра суббота.
– Хорошо, тогда на площади Сергеля. Там по субботам много туристов.
– Я имела в виду, что я буду за городом. Давай перенесём это на понедельник.
Я позвонила Малин из Amnesty International.
– Прости, я уезжаю на архипелаг. Давай запланируем что-нибудь на неделе?
Я набрала Уле из Östgruppen.
– Рабочая неделя закончилась. В понедельник позвони мне в десять, и мы что-нибудь придумаем.
Друзья написали мне, что в субботу в Москве будут одиночные пикеты на Пушкинской площади. Целый год я, Тетеря и Майя стояли там по выходным, а у администрации президента по будням с плакатами «Крики пыток – новый гимн нашей страны», «Остановите репрессии», «Свободу политическим заключённым». Иногда прохожие подходили, спрашивали, о чём речь, кто-то вырывал плакат, пытался ударить. Ребята из SERB даже облили зелёнкой, которая потом неделю не смывалась с лица, и об этом написали в газетах. Полицейские каждый раз проверяли документы, часто приходили фээсбэшники в штатском, фотографировали, иногда говорили что-нибудь, тихим, спокойным, даже мягким голосом.
– Ты такая смелая, не боишься, что с тобой что-нибудь случится? – сказал мне один.
– Угрожаете?
– Переживаю. Смазливая, жалко будет мордашку.
Несколько человек, за которых мы весь год стояли в пикетах, отпустили, заменив срок на условный. Но теперь Тетеря и Майя сами политзаключённые, а я в бегах.
Я не удивилась, когда прочитала в ленте Фейсбука, что на Пушкинской разогнали несанкционированный митинг и шестнадцать человек арестовали. Замкнутый круг, чёртов конвейер, который никогда не остановится.
* * *
Митинг организовали вместе со шведским ПЕН-центром. Из России мне передали толстовки и футболки с портретами наших ребят. Мне стало немножко обидно, что там были их имена, а моего не было. С другой стороны, они сидели в тюрьме и ждали отправки в какой-нибудь Копейск под Челябинском или Лабытнанги в Ямало-Ненецком округе, а я наслаждалась жизнью в Стокгольме.
Площадь скульптора Сергеля перед городским театром была самым популярным местом для всевозможных акций и митингов. За месяц я видела здесь митинги против военной интервенции в Венесуэлу и закрытия музыкальной школы, против атомных станций, глобального потепления, торговли людьми в Азии, убийств геев в Чечне, употребления в пищу мяса, не считая разных акций, посвящённых metoo, геноциду в Судане и годовщине Минских соглашений.
Для охраны митингующих прислали полицейскую машину и двух симпатичных блондинов-полицейских. Пришли писательницы из ПЕН-центра, женщины лет пятидесяти, пара мужчин из комитета «Писатели в заключении», двое политических беженцев из Украины и муж с женой из известной панк-группы, тоже беженцы. Был ещё журналист из Красногорска, которому пять лет назад какие-то отморозки, подосланные местной властью, проломили голову арматурой. Он теперь ничего не понимал и сидел, свесив голову, а жена возила его на инвалидной коляске.
Мы поставили ролл-ап ПЕН-центра, развернули плакаты «Free political prisoners in Russia».
Катарина, из правления ПЕНа, начала говорить в мегафон что-то по-шведски, наверное, рассказывала, в чём суть пикета. Всё равно её никто не слушал. Мимо нас, не останавливаясь, шли через площадь люди. Спешили в метро или торговый центр Åhlens, где вчера началась большая распродажа.
