А в месяц Прибытия богов в тринадцатый день Тростника он пришел по-настоящему.
После уроков Темакуити сидела с бабушкой в ее комнате и смотрела телевизор. Перед его крохотным черно-белым экраном стояла специальная увеличительная линза. На экране известный телеведущий представлял зрителям какого-то крепкого мужчину с длинными седыми волосами. Мужчина был в шапке из перьев и в одежде людей племени никан-тлака.
– Сегодня у нас в гостях человек необычной и весьма романтической профессии, – быстро говорил ведущий, – самый настоящий шаман господин Теопишки. Итак, что вы можете сказать нашим зрителям о своей профессии?
– Только то, что это не профессия, – усмехнулся господин Теопишки. – Скорее уж призвание или дар.
– И как вы пользуетесь своим даром? Бьете в бубен, чтобы вызвать дождь?
– Я слышал, что этим шаманы тоже занимаются, но у меня несколько иные методы.
– И какие, если не секрет?
– Я воздействую на мир Дня из мира Сна.
– Миром Дня вы называете наш обычный мир?
– Так и есть.
– А мир Сна – это когда вам снятся вещие сны?
– Не совсем так. Точнее, совсем не так. Чтобы попасть в мир Сна, вы во сне должны понять, что спите. Понять, что вы не один из персонажей сна, а тот самый человек, который уснул и сейчас видит этот сон. Как только вы это понимаете, вы оказываетесь в особом магическом пространстве, где вам подвластно все. Ну, или почти все. Это и есть мир Сна. В нем-то и начинается настоящая магия. Ведь несмотря на кажущиеся различия мир Дня и мир Сна очень сходны между собой.
– В чем же это сходство?
– Скажем так, между ними нет четких границ. Это как бы две разные грани одной и той же реальности.
– И каким образом это можно использовать?
– Каким угодно. Скажем, в мире Сна можно освоить любой магический навык, чтобы пользоваться им потом в мире Дня. Из мира Сна можно лечить людей, влиять на события мира Дня: бить в бубен и вызывать дождь, как вы выразились. И тому подобное. Также мир Сна – это своего рода дверь в различные…
Но про дверь Темакуити недослушала. Поняла, что спит: лежит на кровати в своей комнате. Комната была совсем такая же, как наяву. Осеннее солнце тягуче лилось из приоткрытого окна. Золотило занавески с птицами кецаль, шкаф, игрушки, рисунки на стенах, часы-ходики в виде веселой мордочки ягуара. Темакуити поднялась с кровати, толкнула дверь, вышла во внутренний дворик дома. Здесь было тихо и темно как в безлунную ночь. Только из-за двери в бабушкину комнату сочилось какое-то бледно-желтое, похожее на мясной бульон мерцание и слышался слабый электрический гул. Так гудят провода под высоким напряжением. А еще был запах. Легкий, почти неуловимый, сладковатый запах не то каких-то странных духов, не то аптеки.
«Это оно?» – подумала девочка. В два шага приблизилась к двери. Надавила на ручку. Комнату заливал тусклый свет. Он пульсировал тонкими волнами по стенам и потолку как море на ожившем детском рисунке. В центре висела… нет, назвать это лампочкой не поворачивался язык. Скорее уж это было насекомое. Странное электрическое насекомое. Уродливая колба, заостренная книзу. Множество прихотливо закрученных мерцающих спиралей внутри и снаружи колбы. Какие-то черные антенны или суставчатые паучьи лапы, на которые тоже были нанизаны спирали. Лапы медленно двигались одна навстречу другой. Невозможное устройство низко гудело.
Не смея войти в комнату, девочка стояла и смотрела на «лампочку» как завороженная. Опомнилась, только когда в спину пахнуло холодом. Вздрогнула, повернула голову. Сзади что-то приближалось. И было это
