Дико хочется пить.
Ледяная вода прокатилась по горлу, замораживая внутренности. Но я никак не мог остановиться. Сколько меня ограничивали в питье? Год? Два? Я потерял счёт давным-давно.
Поэтому сейчас я с каждым глотком подтверждал своё право на жизнь. Снова и снова доказывал себе, что я не в одном из тех кошмаров, где мне удавалось бежать, а потом я вновь обнаруживал себя всё в той же камере.
Чёрт, если это не бред умирающего, если мне правда удалось сбежать…
Я застыл, глядя на собственное отражение в водной поверхности. Оно расплывалось, отказываясь давать чёткую картину. Но даже так я понимал, что выглядел отвратительно. Волосы отросли и липли к воспалённой коже. Лицо перекосило, глаз заплыл.
Да уж, те подонки меня не жалели. Что может быть веселее, чем сорвать злость на скованном пленнике.
Оскалившись, я ушёл под воду с головой. А вынырнув, принялся с остервенением тереть кожу, не обращая внимания на боль. К боли я успел привыкнуть. Боль сопровождала меня годами. Брат и правда прекрасно меня натренировал.
Чужое присутствие я заметил не сразу. Тихий всплеск со стороны другого берега, и я застыл, прислушиваясь. Внутреннего зверя я не чувствовал годами, но мою суть это не меняло. И сейчас острый слух донёс чужое дыхание. Лёгкое. Едва уловимое. Женщина?
Не прекращая движений, я осторожно оглянулся через плечо. И правда, женщина. Мелкая, рыжая и, кажется, абсолютно голая. Жаль, всё тело ниже плеч скрывала вода. И эта женщина, абсолютно не стесняясь, рассматривала меня.
– Нравится подглядывать? – хмыкнул я и сам удивился, насколько чужеродно прозвучал мой голос. Словно мелкого песка в горло насыпали. Впрочем, даже не удивительно.
– Это ты сюда пришёл, – раздался звонкий голос. – Это мой пруд, вообще-то.
– А ты у нас кто? – напрягся я. – Русалка?
Взгляд метнулся к тому месту, где вода скрывала белую кожу пониже ключиц. Жаль, пруд не был прозрачным, и мне оставалось только надеяться, что тело заканчивалось ногами, а не хвостом.
– Вот ещё, – фыркнула незнакомка. – Я здесь купаюсь. Всегда. А вот ты…
– И не страшно? – оборвал я. – Одна, в лесу. Кто угодно может прийти. А ты совсем беззащитна…
Говоря это, я приближался к девушке. Уж не знаю, зачем. Но почему-то тот факт, что такая мелкая пигалица совершенно не беспокоится о собственной безопасности, невероятно злил.
– И что? – криво ухмыльнулась она, и я на миг приклеился взглядом к губам. Внутри всколыхнулось давно забытое чувство.
Да что со мной не так? Разве я должен сейчас тратить время на разговоры со случайной встречной? Уйти, сбежать. Найти способ снять эти проклятые железки… А дальше – способ отомстить брату. Потому что если я этого не сделаю… То пострадавших, боюсь, будет намного больше. Надеюсь, я ещё не опоздал.
– На тебя могут напасть, – рявкнул я. – И навредить.
– О? – По губам снова скользнула ироничная усмешка. Она явно развлекалась. – Кто, например?
– Например, я, – оскалился, для наглядности поднимая запястье с железным браслетом и обрывком цепи. – Не страшно?
– Ну можешь попробовать, – хмыкнула она.
А следом сделала то, чего я никак не мог ожидать. Подняла ладонь… И спустя мгновение на белой коже заплясал весёлый огонёк. Я застыл, стиснув зубы. И снова внутри что-то зашевелилось, напоминая о давно забытом.
Словно во сне я поднял ладонь над водой. И…
Через секунду мою кожу лизнул ласковый язычок пламени. Крохотный. У меня в ранние годы огонь вырастал в разы больше… Но он был настоящий. И мой собственный.
