Рыжик-мореплаватель / Ginger, the sailor - страница 18

– У нас в Австралии полно всяких сумчатых, – говорил фермер, продолжая движение. – Есть сумчатые белка, куница, волк, медведь (мы его зовём коала), и даже дьявол.

– Дьявол? – удивились моряки.

– Именно так, друзья мои! Но я не рекомендую с ним встречаться. Это такая бестия, что хуже не бывает.

«Хорошо, что мы не сумчатые, – подумал в это время Рыжик. – Каково было бы маме летать с сумкой на животе?».

Рыжик был городским воробьём и только пару раз летал с отцом и братьями на ближайшее к городу поле поклевать созревших зёрен. Теперь, попав на ферму, он одурел от счастья: кругом, куда ни сунься, можно было пообедать. Вкусное виднелось в кормушках овец, лошадей, коров, под клетками кроликов – всюду!

– Живут же некоторые! – чирикал воробей, пробуя дармовое угощение и там и тут. – Ну-ка, дядя, а у тебя что? – спросил он буланого жеребца, который мирно хрумкал овёс. – Овсянка, сэр? Ну ладно, поклюём овсянки.

Жеребец покосился на заморского нахала своим лиловым глазом, но ничего не сказал.

Совсем по – другому вели себя хозяева птичьего двора. Рыжик и не посягал на их корм, потому что сытно пообедал у жеребца, но даже простого знакомства никто не захотел поддержать. Едва воробей затеял игру с цыплятами, как налетела курица – наседка и с громким кудахтаньем прогнала незнакомца. Он вовремя оглянулся назад и увидел огромного индюка, который бежал к нему тоже не с лучшими намерениями. С третьей стороны, по змеиному вытянув шею, к гостю спешила серая гусыня.

Воробей едва успел вспорхнуть на забор.

– Оч-чень гостеприимно, оч-чень! – насмешливо чирикнул он. – Будете в наших краях, милости прошу!

Рыжик повернулся к птичнику задом, чтобы выразить его обитателям своё отношение… и чуть не свалился к ним от ужаса: прямо перед ним, клюв в клюв, стояла такая птица, по сравнению с которой бедный воробышек казался лилипутом перед Гулливером. Она была в сто раз больше любой курицы, и даже индюк смотрелся перед ней цыплёнком. Стоя на земле, птица – Гулливер сверху вниз глядела на Рыжика, который сидел на высоком заборе. У неё была небольшая голова и дли-инная голая шея – ничего другого он ещё не успел рассмотреть.

– З-здравствуйте, – заикаясь, сказал Рыжик.

– Как поживаете?

Вместо ответа птица равнодушно клюнула воробья, и он полетел с забора, теряя перышки.

– Кар-раул! Убивают! – кричал Рыжик, кувыркаясь в воздухе. – За что?! За что?!

Он упал в кормушку птичника и увидел, как индюк, гусыня и курица – наседка вновь несутся к нему со всех ног.

– Нич-чего себе гостеприимство! – пискнул Рыжик, с трудом взлетая на ветку дерева. – Четверо на одного! Это честно? Честно?

Курица продолжала кудахтать, индюк бормотать, гусыня шипеть, и только «гулливерша» стояла молча на прежнем месте.

– Надеюсь, вы не умеете летать? – осторожно осведомился Рыжик. – Нет? Ну, тогда я скажу, что вы самая тупоголовая птица на свете, хоть и длинная, как телеграфный столб. Кстати, видел я и повыше. Мы с жирафом с одной акации ели, со слоном из одной кормушки питались… Не чета тебе!

Но гигантская птица, не дослушав, повернулась к Рыжику задом и стремглав понеслась куда-то вдаль, где виднелись другие такие же Гулливеры. Только тут воробей разглядел её огромные голенастые ноги и белоснежный пышный хвост.

– Длинноногое чучело! – крикнул вслед Рыжик. – Чтоб голодные коты подёргали все твои перья!