Рыжий дьявол - страница 31

И он, наконец, заговорил.

– Тебе Клавка объяснила, зачем позвала тебя?

– Н-нет, – пробормотал я.

– Ну как нет? – подняла брови Клава. – Я же намекнула: за мной должок…

– Вот, вот, – подхватил Ландыш. – Тебе тут причитается кое-что… И куш немалый.

Он полез в боковой левый карман пиджака, зашуршал там и вытащил пухлую, толщиною в два пальца, пачку сотенных.

– Держи! – сказал он, протягивая мне банкноты. – Твоя доля!

– Доля? – спросил я, отшатываясь. – Какая? За что?

– Ну, чудак… За что? За работу!

„Стало быть, я не ошибся, – холодея, подумал я, – все так и было, как я полагал. Все точно, все точно!"

А Ландыш продолжал, держа деньги в протянутой руке:

– Ты же нам помог, и как еще! Сазаны-то[7] ведь с ходу узнали твою машину. Ну и клюнули на эту наживку. И оказались – жи-и-рные!..

– А как ты им, кстати, объяснил мое отсутствие?

– Сказал, что ты задерживаешься в городе на три дня, и машину, дескать, отсылаешь пока обратно…

– А тебя-то они вообще знали?

– Нет, к моему счастью. Я им представился как твой новый шофер.

Ловко, проговорил я, – ничего не скажешь, ловко…

– Да уж конечно. Все чисто сделано, точненько, как в аптеке!

Рука его по-прежнему оставалась протянутой… Но потом она дрогнула, опустилась. Он посмотрел на меня с удивлением.

– Ты что – не берешь? Не хочешь? Может, думаешь, мало?

– Плевать я хотел на эти гроши, – сказал я резко. – Ты меня купить решил? Не выйдет.

– Ах вот ты как, – тихо, с расстановкой произнес он. – И улыбка сползла с его лица, оно посерело, осунулось – словно бы сразу постарело. – Вот как… С нами, значит, не хочешь?

– Ты с ума сошел, – сказал я, вставая, – о чем ты толкуешь?

Тогда он тоже встал. И вдруг бешеным движением швырнул деньги на стол и круто поворотился к Клаве. И крикнул, наклоняясь к ней:

– Что ж ты, паскуда, трепала? Языком своим сучьим лязгала? Что ж ты уверяла, что он – твой, что он – ручной, что из него веревки вить можно?!

Стол шатнулся. Зазвенели, сталкиваясь, бутылки. Одна из них опрокинулась, и вино полилось Клаве на платье. Но она как бы ничего не замечала; она сидела напрягшись, вытянувшись, прикусив нижнюю губу.

И она ни слова не сказала в ответ.

Секунду Ландыш смотрел на нее… Потом грузно сел на заскрипевший стул. Вытряс из пачки две папироски. Одну кинул себе в рот, другую – протянул мне.

– Садись, покурим, – сказал он, сопя, с трудом переводя дыхание. – Поговорим спокойно. Дело вот какое. Я тебе предлагал долю по-честному, по-доброму… Не хочешь – хрен с тобой. Но учти, работать ты на меня все равно будешь. Не за деньги, так задарма… Но – будешь! Ты мне нужен.

Я взял папиросу. Зажег ее и спросил с интересом:

– Что ты сказал? Я тебе нужен? Забавно… А для чего?

– Для дела. Ты же корреспондент! Всюду бываешь, все можешь узнать… Вообще человек нужный. Но главное – это твоя машина…

– Ты, что же, сам не можешь машину купить?

– Здесь, голубок, не Америка, – наставительно заметил он. – И даже не Москва. Машин тут мало, и каждая – на виду, на учете… Да и как купить? Даже если и купишь, сразу же придется объяснять, откуда такие деньги… Легковая машина стоит, в среднем, двадцать тысяч. А Клавкина месячная зарплата в сельсовете – семьсот рублей… Вот и толкуй!

– Так купи на свое имя.

– Тем более нельзя. Любой гражданин должен иметь службу и прописку. А я же не фрайер, я – жиган! Да и не живу я здесь…

– А где? – спросил я с наивным видом.

– Под землей, – ответил он резко. – И вот именно потому мне нужна машина легальная, казенная, чистая; такая, к которой никто не мог бы придраться. Такая, как твоя… Ого, сколько с ней еще можно дел провернуть!