— Спасибо, я так сразу и поняла, как вы ко мне относитесь, — бурчала себе под нос.
Алия Андреевна, действительно, была очень красивая женщина и сильная оборотница. Я не в неё пошла, совершенно в другую породу. Но это неважно, главное, её характер стойкий мне достался.
Ехали по ухабам, дорога всё хуже и хуже, совсем узкой стала колея.
— Вы тут на машинах ездите? Или пешком ходите, на своих четырёх бегаете?
— По-разному, — ответил альфа.
С правой стороны, между толстых стволов могучих деревьев и высоких кустов замелькала речка. Но не такая широкая, по которой мы приплыли сюда, а небольшая речушка. Отражала серое небо, и вода казалась угрюмой, но заблестела в лучах солнца, которые неожиданно стали просачиваться сквозь тучи.
Лес медленно расступился, и мы въехали в деревню. Вот такая деревня мне была знакома. Таких деревень по Лесу раскидано не только у волков, но и у зайцев, у оленей, и у всех других племён, не считая, конечно, южных. Там жили в каких-то шалашах.
Деревья в Лесу необъятные, одни секвойи чего стоят. Поэтому и избушки такие, что лет шестьсот простоят, даже не покосятся.
Гигантские брёвна с огромным диаметром, окна современные вставлены, печки топились. Дорога здесь лучше, чем в лесу. Пару машин увидела, несколько мотоциклов и квадроцикл. На речке у деревянных пристаней белые катера.
Выходил местный народ, посмотреть, кто едет. Все самцы.
— Женщин здесь нет? — спросила я.
— Нет, никого, я не отдал, — строго ответил Назар и, видимо, напрягся. Проехал мимо бойцов, кому-то помахал рукой, кому-то кивнул и добрался до шикарного, почти современного коттеджа, который стоял на берегу реки. От него прямо в воду убегал пирс чёрного цвета, но не от старости чёрный, видно, окрашен антисептиком. К такой шикарной пристани были привязаны дорогие катера.
В доме окна большие, на первом этаже панорамные и зеркальные, то есть отражали мир вокруг. Дворовая территория выложена тротуарной плиткой. Кустики аккуратно подстрижены. В общем, мне этот дед Гордей заочно очень понравился, особенно, когда мы из машины вышли к стеклянным дверям, прошли внутрь его жилья.
На отполированных и отлакированных полах ковры шикарные, серо-зелёной расцветки. Дом, как загородная усадьба для богатых альф, которые многое могут себе позволить. Камин в мой рост, мягкая мебель вся кожаная, столик шикарный между диванов стоял, со сложенной из стёклышек шахматной доской. И шахматы расставлены, кстати, из янтаря вырезанные, поблёскивали в ярком цвете, освещение шикарное, как для людей.
В доме достаточно пусто, мне хотелось бы снять обувь, но я замерла вместе с Назаром на входе.
Он, голоногий, мял ковры когтистыми грязными пальцами. Влас кроссовки где-то потерял по дороге. Я на него глянула, а он шнурки между собой связал на обуви и обувь на плечо закинул. Я даже улыбнулась. Такие воспоминания хорошие окутали. Так Акила, покойный муж, обувь свою носил иногда.
И тут вышел к нам Гордей, батюшка его Коляда, так что он Колядович.
Жених!
Вот так должен выглядеть старикашка с появлением по соседству молодой брюнетки, Прасковья Ниловны. Омолодился, выглядел максимум лет на тридцать. Стильная стрижка, бородка аккуратная, брюки белые, свободные. Свитер крупной вязки, тоже светлый. В веснушках, рыжий без седины. Босиком. Улыбнулся мне белозубой улыбкой. Внимательно рассмотрел.
Молодой, конечно, но только снаружи. Глаза такие, аж в дрожь кинуло. Радужка зелёная, с оранжевыми орнаментами.
