Пока она бегала за флягой, я успела бегло ощупать себя на предмет одежды. Слава Творцу, никто и не подумал меня раздевать, а значит, за легенду можно не трястись. Защитный каркас, скрывающий хоть и небольшую, но всё-таки имеющуюся грудь, цел, пуговицы на рубашке тоже, камзол хоть и помят, но вроде бы в порядке, лютня на расстоянии вытянутой руки. Всё хорошо, можно не паниковать.
– Вот, – подоспевшая Элли помогла мне приподняться и приложила к губам флягу, – пей. Уже легче?
– Определённо. Дай ещё… Что-то моё тело категорически не хочет оживать. Спасибо. Сколько я проспал?
– Два дня.
И ответила мне не Элли.
Длинная узкая тень, наискось перечеркнувшая светлый прямоугольник дверного проёма, появилась столь же неожиданно, сколь и не вовремя. Как я водой не подавилась. Но вопреки ожиданиям голос оказался сильным и достаточно приятным. Возможно, немного глуше и грубее, чем у Грегуара, но тоже весьма и весьма. Но так как я решила принципиально обидеться, пришедший колдун не был удостоен даже взглядом.
– Достойный отдых, – задумчиво определила я и осторожно поинтересовалась, обращаясь, как и прежде к Элли, – а у нас есть что-нибудь поесть? Что-то меня мутит от голода.
Надменное молчание со стороны двери подтвердило гонористый характер недожженного мага.
– Вот, – девушка засуетилась. – Есть немного поджаренного мяса, правда, без приправ. Ты поешь, а то даже щёки запали.
Я что-то проворчала в оправдание, с натугой проглатывая едва прожёванные куски. Прилипший к позвоночнику живот принимал их хоть и жадно, но с определённой долей неохоты. После третьего куска завтрак решил самостоятельно вернуться во внешний мир, и лишь огромными усилиями мне удалось удержать его от столь опрометчивого шага. Стало ещё хуже. Поэтому я жестом отказалась от четвертого куска и, отвернувшись носом к стене, приготовилась встретить немилосердную боль. Последнее, что удалось запомнить из событий того утра, это чьи-то сильные руки, бесцеремонно перевернувшие меня обратно на спину и отобравшие прижатую к груди лютню.
Дальше было легче. Не знаю, чем и в каком количестве меня отпаивали, но эффект оно возымело под вечер. Думаю, что готовил колдун, хотя я его в тот день больше не видела. Мы оба хранили гордое молчание и демонстративно не интересовались друг другом. Я полдня провалялась в кровати, мучимая коликами в животе и головной болью. А он бродил невесть где и делал вид, что ничем нам не обязан.
Да мне было на него уже наплевать, ну, вытащила из огня, ну, спрятала от разгневанной толпы селян. Подумаешь, с кем не бывает? Одно обидно, когда силу из меня тянул, хоть бы предупредил для начала. Да и «спасибо» мог сказать, я не привередливая. Чего ерепениться?
В общем, плюнула я на попытки полюбовно с ним договориться и после скудного обеда начала готовиться к продолжению путешествия. Отдохнувший Альфред, успевший натерпеться страха от вынужденного соседства с колдуном, обрадовался своей приболевшей хозяйке поискренней любого человека. Был бы собакой ещё и облизал бы, а так только мордой потёрся и посмотрел укоризненно.
Но от одной мысли, что меня ждёт в гости баронесса, ушедшая головная боль поспешно вернулась и, кажется, обосновалась надолго. Увы, тянуть время можно сколько угодно, да толку от того не будет. Ехать придётся. И лучше всего сейчас умыться, причесаться, привести одежду в порядок и явиться с наиболее возможным шиком. Пусть думает, что я ловелас, бездельник и пьяница. Сплетни на воротнике не виснут, а костёр штука неприятная, особенно если сжигают на нём тебя.
