С бала на корабль. Итакин дуб. Повести и рассказы - страница 5

Только один человек не отреагировал на экзотическое появление Юрки на ходовом мостике – крепко сложенный, черноволосый капитан-лейтенант. Да, командир противолодочного корабля Гурьев был пока ещё капитан-лейтенантом. Но это не меняло дела.

«Классический морской волк», – мелькнуло у Юрки. Именно таким он представлял настоящего командира корабля. Ни дать-не взять. Наконец, капитан-лейтенант оторвал взгляд от репитера гирокомпаса и строго взглянул на молодого матроса. Теперь Юрка увидел вблизи человека, которого пытался рассмотреть в щель приоткрытого люка. Мужественное, широкоскулое лицо. Жёсткая складка у рта ещё не разошлась после напряженной погони. Однако, сердитый прищур цыганских глаз, неспокойные желваки и плотно сжатые с кривинкой губы на лице Гурьева явно не предвещали сердечных поздравлений по поводу первого боевого похода новобранца и удачного отлова подводной лодки. «Похоже, я не в струе», – только и всего смог предположить Юрка. Впрочем, озарение приспело мгновенно. Ведь его же предупреждали добрые люди: «И носа не кажи»! А он то, любопытная Варвара, нос свой длинный из люка ещё как «казал».

– Таарищ капитан-лейтенант! Матрос Ортах прибыл по Вашему приказанию! – попытался Юрка заворожить Гурьева строевой выправкой. Мол, мы тоже не пальцем деланы, чай три месяца «беска» на голове! Знаем, что-почём!

Наверняка, Гурьеву уже объяснили, что это за птица, и что спрос с него никакой – дремучий салага в роли пассажира.

– Ортах!?… Ванюша Ортах на курортах, не так ли? – не удержавшись в официальных рамках, язвительно скаламбурил рассерженный Гурьев, колко усмирив кураж новобранца. Присутствующие на ходовом мостике вежливо заулыбались Ясно, что командир имел в виду. Все на боевых постах, в поте лица гоняют хитрющую подлодку, которая норовит часом скрыться бесследно в морской пучине. А этот тем временем прохлаждается в кубрике, да ещё нарушает благополучную картину боевой подготовки корабля. Немного опешив от непривычного после официоза «учебки» диалога с высшим чином и признав в душе справедливость сарказма командира, Юрка отважился всё-таки уточнить своё имя:

– Юрий я, не Иван… Юрий Ортах, товарищ капитан-лейтенант, – и, спохватившись, добавил для полноты, – матрос.

– Уже приятно. Вижу, что матрос, – продолжал в тон раздражённо иронизировать каплей, – Гурьев. Командир. Так вот, товарищ матрос, как у вас обстоят дела с Корабельным уставом? Вы же из учебного отряда нас осчастливили, не так ли? Насколько я в курсе, там его штудируют скрупулёзно.

Конечно, Юрка знал, что наряду с другими Уставами, которые в «учебке» втиснули в их гражданские мозги, существует некий «Устав корабельной службы». Но в программу подготовки устав этот не входил, поэтому Юрка не то, что бы знакомиться с корабельным уставом, и в глаза не видел этот бестселлер. Что ответить? Находиться на боевом корабле, выполняющим боевую задачу, даже на его «святая святых» – ходовом мостике и не ведать того, о чём гласит корабельный устав? Позор!

– Вы обязаны знать, что по боевой тревоге все люки и двери на корабле должны быть наглухо задраены, – продолжал методично топтать Юрку Гурьев, – Почему же вы нарушили такое важное положение корабельного устава?

Ну что здесь скажешь в оправдание? Что не читал «Корабельный устав»? «Это мы не проходили, это нам не задавали» Кто поверит и как доказать, да и кому нужны эти оправдания. Нарушил – отвечай. А главное, командир потребовал назвать причину. Попробуй, отмолчись, как школьник. Сказать правду – смешно, детством отдаёт. Видите ли, он хотел посмотреть на настоящую подводную лодку. «Маменька, это настоящая подводная лодка или из папье—маше? Да сдалась она тебе – за годы службы, наверное, так насмотришься, что воротить начнёт». Путаясь в этих мыслях, Юрка судорожно искал, нет, не оправдания, искал, что ответить Гурьеву. Ответить, чтобы тупо и позорно не молчать. Не придумав ничего подходящего, вдруг, неожиданно для себя всё-таки брякнул, дескать, страстно желал увидеть настоящую подводную лодку, ибо ни разу в жизни не наслаждался её видом в натуре.