Сказанул и тотчас начал гнобить себя в сердцах: – «Кто тебя за язык тянул? Уж лучше бы попросту промолчал. Молчит человек, значит крыть нечем, нет слов в оправдание, признаёт свою ошибку и надеется на снисхождение. Это же – как дважды два.. А теперь, вот он я, в детских коротеньких штанишках на подвязках, покажите мне козу пальцами и можете хохотать до коликов. Ему бы на девок посматривать, а он на лодку….ха-ха-ха… первый раз!»
Но что это? На мостике материализовалась физически осязаемая пауза. Оправдательный аргумент Юрки был настолько неожиданным, что всех присутствующих на мостике поверг в ступор. Теперь у них проблема. То ли сделать вид, что причина уважительная, то ли посмеяться и забыть, или всё же, несмотря ни что, взыскать с новичка по полной. Но Юрка то видел как подобрело лицо командира, почувствовал как разрядилась напряжённая обстановка на мостике. Все смотрели на командира, который пытался найти подходящие слова, чтобы с честью закончить разборку и не превратить её в «балаган».
– А что её видеть, вон она на перекуре, стало быть, подустала твоя лодка, – только и нашёлся, что вымолвить Гурьев и растерянно оглянулся на подлодку.
Замешательство на мостике противолодочника разрядил командир подлодки. Он внимательно рассматривал ходовой мостик «охотника» в бинокль и, видимо, понял, что там нештатная ситуация. С рубки лодки замигал сигнальный прожектор.
– Есть проблемы? – перевёл вопрос сигнальщик.
– Нет. На борту зайца поймали, – ответил Гурьев. Все рассмеялись, оценив меткую шутку командира.
Прожектор с лодки: « С удачной охотой. Трофеи шесть шаров; заяц и подлодка. Приятного аппетита».
Вновь дружный смех. Командир подлодки не был лишён флотского юмора.
The game is over. Корабль вернулся в базу поздно. Утром, съев свою вторую по счёту корабельную «птюху» и выслушав «отеческие» сентенции годка-декабриста, дескать, как «запитаешь» тысячную, можешь собирать чемодан на демобилизацию, Юрка ожидал персонального вызова в штаб дивизиона. Как же они там без него, ведь, листопад никто не отменял. Но в кубрик вошёл старшина команды и, мельком взглянув на Юрку, бросил как бы невзначай: – «Алгашев швартуется в Крепостном канале».
1
Жил-был человек. Притомился он как-то в делах всяких-разных и захотелось ему присесть, хоть на минутку, дух перевести. Зыркнул по сторонам, и попался ему на глаза пенёк. Не высокий и не низкий, не большой и не маленький, а шляпка ровнёхонька, словно кто-то старался – как для себя зачищал, дабы зад часом не занозить. Так и манит, как не усесться на такой, хоть и… железный он?
«Стоять!» – за спиной зашелестело с переходом на шуршание ссыпающегося с лопаты сухого песка. Не пугайтесь – то проклюнулся Юркин внутренний голос. Это ещё терпимо. Бывает, заскрежещет, как ножом по стеклу – зубы во рту из ямок выпрыгивают. С возрастом, когда поубавилось у Юрки материалистической прыти, возвёл он внутренний голос в ранг ангела-хранителя и уверовал окончательно в его присутствие за спиной. Правда, хранитель этот достался Юрке малость того: всякие мелочи пропускал то ли по лености, то ли по вредности. А может – поди разберись – приучал Юрку своей головой думать и не надеяться на подсказки, следуя народной мудрости: «На бога надейся, сам не плошай»
Вот и сейчас предупреждение явно запоздало. Тощий Юркин зад всё-таки плюхнулся на соблазнительную сидушку, как магнитом притянулся Почувствовав неладное, Юрка сразу вскочил, словно присел невзначай на раскалённую сковородку. В сущности, казалось бы, ничего не произошло – уселся, не устояв перед соблазном, и, не успев опомниться, сразу встал, не зная почему, если не принимать всерьёз запоздалое предупреждение свыше.
