– Я ее внучка.
Он задерживает взгляд на моем лице и захлопывает дверцу. Прикрываю глаза, скрещивая руки на груди. Снова жду. В этот раз долго, минут десять, не меньше.
Успеваю в красках промотать в памяти сегодняшний день и чувствую, как наливается тяжестью сердце, а к горлу подкатывает ком. Прячу лицо в ладонях, растираю, надавливаю кончиками пальцев на глаза. Все позади.
Нет, не позади.
Теперь все будет хорошо…
Нет, не будет.
Я понятия не имею, как выкручиваться из сложившейся ситуации. Разорвать союз с драконом практически нереально, а уж нося под сердцем его ребенка – и подавно. Как бы я не усугубила ситуацию своим побегом… Может, стоило смириться с судьбой и попытаться… Нет!
Все я правильно сделала.
Вдруг бабушка что-нибудь подскажет? Надежда только на нее.
Раздается грохот отодвигаемого засова, и одна из створок ворот распахивается, являя женщину в коричневом платье и форменной лекарской мантии белого цвета. Пепельные волосы собраны в тугой низкий пучок, в таких же синих, как у меня, глазах – тревога.
– Бабуля, – скулю сдавленным голосом и поджимаю трясущиеся губы.
Только увидев родное лицо, понимаю, насколько старательно я сдерживаю бушующее во мне горе. Боюсь пошевелиться, передавая весь спектр своих эмоций одним лишь взглядом. Успеваю заметить, как в нашу сторону из глубины двора идет высокий мужчина.
– Рамона! – восклицает бабушка, пораженно охая. Выбегает навстречу, сжимает мои плечи. – Мона, доченька! Да на тебе лица нет!
Притягивает к себе и обнимает. Она чуть ниже меня, я утыкаюсь носом в изгиб ее шеи и беззвучно плачу.
– Ну-ну, милая… – Ее голос слегка подрагивает. – Что же с тобой стряслось?
– Он изменил мне… Он ударил меня… Он…
– Чш-ш, успокойся, все уже позади.
Отчаянно мотаю головой.
– Нет, не позади!
– Что здесь происходит? – раздается от ворот прохладный мужской голос.
Я вся напрягаюсь, глотая очередную фразу. Задерживаю дыхание и зажмуриваюсь, дабы прекратить слезы. Но они, как назло, не слушаются. Отворачиваюсь, прячась за бабушкой, и тру непрошеную воду со щек.
– Это действительно ваша родственница, леди Амбер? – не дождавшись ответа, интересуется он.
– Да, да, все в порядке. Вы не могли бы провести ее через защиту врат?
– Нужно предупреждать заранее, имя внесли бы в список разрешенных лиц.
– Думаю, девочке некогда было извещать о своем прибытии, лорд Мортен.
За их короткий диалог я беру себя в руки и немного привожу в порядок омытое слезами лицо. Оборачиваюсь, наконец глядя на хозяина столь строгого голоса.
В голове что-то щелкает, я будто его узнаю.
Словно видела однажды… Хоть быть этого точно не может, но черты его лица кажутся смутно знакомыми. А еще глаза – бархатные, почти черные – как напоминание о чем-то очень далеком, но непомерно важном.
Он смотрит на меня лишь несколько секунд, а затем возвращает взгляд к бабушке.
Иллюзия узнавания тут же исчезает, и я списываю это на свое уязвимое сейчас состояние.
Вокруг мужчины витает аура неприступности и трескучего холода. Черная одежда, застежки под самое горло, перчатки, длинная мантия. Он застегнут на все пуговицы и будто скрыт от окружающего мира. Удивительно, что нет шляпы, под которой он спрятал бы ниспадающие на глаза каштановые волосы.
– Помогите ей, чем сможете, – коротко говорит он бабушке. – А потом я бы хотел знать, почему девушка в таком виде.
Она кивает и приобнимает меня за плечи, направляя к воротам.
