– А вы кто такая? – процедил толстяк. – Я требую хозяина ресторана!
Лея скрестила мощные руки на груди:
– Я и есть хозяин. В чем дело?
– Смеяться надо мной решили?! Вы?!
Тамар поежилась от оскорбления, нанесенного Лее.
– А чего ж, – совершенно спокойно сказала Лея. Только губы ее побелели да на щеке отчетливей выступили длинные шрамы. – Может, и хозяина ресторана вы желаете похолоднее?
Толстяк еще больше побагровел, взгляд у него сделался мутным. Пышнотелая дамочка, сидевшая с ним рядом, вся увешанная золотыми украшениями, успокаивающе похлопала его по ладони. Сделав усилие, Лея взяла себя в руки и послала Самира на кухню поменять вино, сказав, что новая бутылка – за счет заведения. Толстяк еще немного поворчал и умолк.
– Ну и свинья, – сказала Тамар, когда Лея вернулась.
– Я его знаю, – ответила Лея. – Какая-то шишка в армии, генерал или типа того. Думает, у него вся страна по стойке смирно… Вечно скандалит, нарочно нарывается.
Она налила себе вина, и Тамар заметила, как дрожит у нее рука.
– К таким вещам не привыкнешь, – призналась Лея, залпом выпив.
– Не обращай внимания. Только подумай, что ты сделала в своей жизни и что перенесла, и как ты оттуда выбралась, и как уехала во Францию, совсем одна, и три года училась там…
Лея слушала ее со странным выражением на лице – воодушевления и отчаяния. Рубцы на ее щеке пульсировали, словно в них билась кровь.
– И как ты подняла этот ресторан, опять в одиночку, а теперь снова одна растишь Нойку… Знаешь, такой мамы, как ты, нет больше на свете! Так что не обращай внимания на всяких уродов.
– Иногда я думаю, – пробормотала Лея, – если б только был у меня мужик, схватил бы такую скотину за воротник да вышвырнул его кибенимат[12]. Какой-нибудь Брюс Уиллис…
– Или Ник Нолте, – рассмеялась Тамар.
– Но чтоб внутри мягкий был! – потребовала Лея. – И чтоб милый!
– В общем, Хью Грант, – резюмировала Тамар. – Чтобы любил тебя и баловал.
– Нет, этому я не верю. Хлыщ. Ты тоже таких остерегайся. Знаю, есть у тебя к ним слабость, – Лея рассмеялась, у Тамар отлегло от сердца. – Мне нужен Сталлоне, фаршированный внутри Харви Кейтелем!
– Такого не существует, – вздохнула Тамар.
– Должен существовать, – возразила Лея. – Кстати, тебе тоже такой пригодится.
– Мне? Мне сейчас не до этого.
Любая мысль о любви, о близости была слишком опасна. Глядя на Тамар, Лея думала: «Зачем она это с собой делает? Зачем она себя губит, совсем ведь еще девчонка». И тут едва не подскочила. Господи! Ей же на этой неделе шестнадцать! Лея быстро подсчитала: точно, на этой неделе… И ведь будет совсем одна, на улице, разве ж можно… Лея открыла было рот, но из кухни появился Цион с десертом, и она выпалила:
– Чего это вдруг? Выхо´дите все, как на параде.
– В честь Тамар, – хохотнул Цион.
Тамар наслаждалась медово-лавандовым мороженым, жалея, что не может поднакопить где-нибудь в теле запасов всей этой вкуснятины, чтобы питаться ими в течение ближайшего месяца. Она вылизала всё до капельки под рассеянным взглядом Леи.
– Ну-ка, посмотрим, все ли я поняла, – сказала Лея. – Когда ты отправляешься на улицу?
– Прямо сейчас, – Тамар поежилась. – Пора.
– Да ну? – Лея не смогла сдержать тяжелый вздох. – А когда ты мне позвонишь?
– Прежде всего запомни: весь этот месяц я никому звонить не буду. – Тамар чувствовала, как ногти впиваются в ладони. – А через месяц, где-то в середине августа, – это зависит от моего состояния, – если все пойдет нормально, я позвоню и попрошу тебя приехать на твоем «фольксвагене».
