Дверь в кабинет отворялась бесшумно, и когда Дюймовочка приоткрыла ее на треть – вполне достаточное расстояние, чтобы войти, – она увидела у письменного стола стройную золотоволосую красотку, которая внимательно перебирала бумаги в открытом ящике.
«Это не воровка, – подсказала Галине интуиция следователя-женщины. – В платьице за тысячу баксов не ходят на дело».
На платье гостьи и впрямь можно было заглядеться. Несколько лоскутков апельсинового цвета, скроенных портным-виртуозом, придавали рыжухе неповторимый шарм.
«А титьки-то, не ровен час, вывалятся на стол, – сварливо подумала Дюймовочка. Она почувствовала, что напряжение отпускает ее, на смену приходит разочарование и злость. – Это какая же из его любовниц пожаловала? Не Берта ли? Да нет, не она!» Фотографию баскетболистки Берты Фризе ей показывал. И фото немки из Интерпола.
– Так и будешь стоять столбиком? – неожиданно, не поднимая головы от бумаг, спросила красотка. – И оружие убери. Еще выстрелит.
– А вы бы шарить в чужом столе перестали! – не двигаясь с места и не опуская свой ИЖ, сказала Дюймовочка. – Дождались бы Владимира Петровича. А не то я вас за воровство арестую.
– Вот как?
Девушка подняла голову и посмотрела на Галину. Глаза у нее были большие, зеленые и такие пронзительные, что Надеждиной стало не по себе. Засосало под ложечкой.
– Наручники наденешь?
– Дождешься – надену, – пообещала Галина и опустила пистолет. – Вы что тут ищете? Разве можно без Владимира Петровича?
– Можно. – Девушка снова начала перебирать бумаги. Потом задвинула ящик и открыла следующий.
– Вас как зовут?
Златовласка не ответила. Даже не подняла головы.
– Я сейчас вызову патруль, – пообещала Галина. Но ее мобильник остался в прихожей, в рюкзачке. А телефон Фризе стоял на письменном столе, в котором хозяйничала гостья.
В этот самый момент телефон зазвонил. Вернее, зажурчал. Сыщик давно уже сделал сигнал таким, чтобы не вздрагивать при каждом неожиданном звонке.
– Снимите трубку, это Владимир Петрович! – потребовала Галина, но гостья даже не взглянула на аппарат.
– Тогда я сниму. – Дюймовочка решительно направилась к столу.
– Стой, настырная баба! – негромко приказала гостья и посмотрела на следовательшу завораживающими зелеными глазами.
«Ну и буркалы», – подумала Дюймовочка, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги. И, потеряв сознание, мягко осела на ковер.
Первое, что увидел Фризе, включив свет в прихожей, – маленький рюкзачок Дюймовочки. Рюкзачок был расстегнут, и из него, как из рога изобилия, высыпались на ковер всевозможные дамские причиндалы: пудреница, крохотный несессер – наверное, со щипчиками и пилочками для ногтей, – пакетики с прокладками, флакончик пробных духов, записная книжка.
Впечатление было такое, словно рюкзачок уронили на пол, а потом поддали ногой. Вот все и высыпалось. А рядом с огромным, во всю стену, зеркалом стояли крохотные туфельки следовательши. Вернее, одна стояла, а другая лежала на боку: «Как перед танком присели голубки, милые туфельки в форме скорлупки».
Этот беспорядок так не согласовался с привычками аккуратной Галины, что Владимир насторожился. И даже не окликнул Дюймовочку, как поступал в тех случаях, когда она «гостила» в его квартире. Вместо этого он тоже разулся и неслышно прокрался к двери кабинета, единственной двери, из-под которой пробивалась полоска света. Он повторил все то, что совсем недавно проделала Дюймовочка: вынул из кобуры пистолет и бесшумно приоткрыл дверь.
