Другой парой, откликнувшейся на «привлекательное предложение», оказались Денис и Марина. Вот Денис как раз коренным москвичом не был, он приехал в столицу из какой-то российской глубинки, но при этом почему-то походил не то на грека, не то на итальянца – темноволосый, не лишённый изящества, с утончённой растительностью на лице и чёрными как маслины глазами. Занимался он всяческим рекламным креативом, собственно, благодаря его профессии мы и познакомились. Свёл нас Руслан, когда я заикнулся, что моему офису нужны услуги рекламщика. В работе Денис оказался шустрым, активным и пронырливым. Он знал массу хитростей, всегда везде успевал, при этом делал всё с такой невообразимой лёгкостью и как бы между делом, что временами казался бездельником.
Его жена Марина являлась ярким представителем московского гламура. Она вела ничего не значащий блог, поддерживала нужный имидж, оставляя львиную долю гонораров мужа в модных бутиках, и даже завела себе злобную собачку карманной породы. Денис, казавшийся совершенным пацифистом-пофигистом, живший с откопанным в пыли прошлого века девизом: «Make love, not war!», с пониманием относился и к блогу, и к бесконечным магазинам, но собачку, кажется, люто возненавидел.
Сыну Марины и Дениса, носящему нетипичное для России имя – Стефано, вот-вот должно было исполниться четырнадцать лет. Он вступал в тот опасный возраст, когда всё, что говорят старшие, априори вызывает агрессивное несогласие, но ещё не вышел из того возраста, в котором нет никакой возможности отмахнуться от едущих на море родителей и остаться одному дома.
И вся эта разнокалиберная компания должна была встретить нас уже в отеле. Она и встретила.
Портье распахнул перед нами «двери рая», и…
– Атя-тятя-тятя-дра! – ударило по ушам дружным хором, совсем не похожим на пение райских птиц.
Маша и Миша сидели на диванчике посреди огромного отельного холла, беззаботно махали ногами и дружно «атя-тятя-дракали». На другом краю дивана сидел хмурым сычом Стефано с заткнутыми в уши каплями наушников и слушал какое-то рэповое подобие музыки. Звук его плейера, судя по всему, был вывернут на максимум, но перекрыть слаженные вопли погодок не смог бы ни один рэпер.
– Атя-тятя-тятя-дра! – громогласно разнеслось по холлу.
Навстречу нам спешила Людмила.
– С прибытием, – виновато улыбнулась она, будто извиняясь за вопли.
– Привет, – расплылась в улыбке Арита, приобнимая подругу. – А где Рус? Где Денис с Маришей?
– Атя-тятя-тятя-дра! – вновь пронеслось по холлу. Николай Нильсович с чрезвычайным любопытством воззрился на источник звука и тоже заулыбался.
Людмила же напротив – сделалась серьёзной:
– Ой, они в больнице.
– Что случилось? – выдохнул я, ощущая, как перед носом захлопываются врата рая.
– Атя-тятя-тятя-дра! – прокатилось по холлу.
– Денька взял скутер на прокат, – тихо и быстро принялась рассказывать Людмила, – разогнался и упал. Скутер помял, получил лёгкое сотрясение, и рука сломана. Но уже всё в порядке. Ему сейчас гипс накладывают. Мариночка и Русик с ним в больницу поехали, а я вот с детьми сижу. Хорошо, что вы теперь тут.
– Атя-тятя-тятя-дра!!!
– Да хватит уже! – взвился Стефано, выдернув каплю наушника.
Погодки будто только этого и ждали:
– Атя-тятя-тятя-дра!!! Атя-тятя-тятя-дра!!! – заорали они хором с новой силой.
Стефано озлился, маленький Хаген пришёл в восторг.
– Нам заселиться надо, – схватился я за первый попавшийся предлог с тем отчаянием, с каким утопающий хватается за соломинку. – Вещи разобрать. И перелёт был тяжёлым, Коле нужно отдохнуть. Мы немного позже спустимся.
