Заскочив в незнакомый подъезд, забился под лестницу, в темный угол; долго, тяжело дыша и содрогаясь всем телом, боялся высунуть оттуда нос.
Ночь была шумной: двери подъезда оглушительно хлопали – люди входили, выходили, кричали, смеялись, ругались.
И снова – взрывы, свист, крики… Джим не выдержал: в панике от грохота петард, бросился вон из подъезда под сверкающее разноцветными кометами небо…
А в это время, по окрестным дворам, в поисках пропавших собак, метались хозяева Джима и Алисы, вырвавшейся из рук, вместе с поводком, чтобы догнать испуганного друга. Разве могла она расстаться с ним, спасшим её когда-то от бойцовского пса? И сейчас, маленькая, беззащитная, беспомощная Аля находилась неизвестно где…
Нескольких дней пёс бродил по городу, в надежде найти дорогу домой. Мучительно хотелось есть…
Но, ещё мучительнее было желание поскорее увидеть родных, уткнуться мордой в любимые колени, поплакать, пожаловаться, а потом лечь на коврик в обнимку с Трошкой, рядом с креслом у телевизора, и дремать, ощущая покой, уют, безопасность…
Но поиски дома были безуспешными…
– Эй, Дружок, жрать, наверное, хочешь? – незнакомец вытащил из кармана замусоленную сосиску…
Хотя Джиму постоянно втолковывали: нельзя брать угощение у чужих, не смог он совладать с желанием утолить голод. Подошел, осторожно взял угощение, и тут же почувствовал – незнакомец крепко вцепился руками в холку…
– Попался!
Джим взвизгнул, попытался вывернуться, но человек навалился всей тяжестью, прижал к земле, ловко обмотал морду и лапы собаки скотчем, а затем, взяв за шкирку, бросил в багажник машины…
Автомобиль остановился у обшарпанных, деревянных ворот.
– Привез! В Новый год много собак убегает – петард боятся. Так что задачка оказалась легкой! Зачет, считай, получен, как препод нам обещал. Принимай новенького!
Место хорошо было знакомо Джиму. Сколько раз приезжали сюда на машине, к врачу, когда лечили его бесконечный понос, и хозяева плакали…
Проходя мимо этих ворот, всегда слышали жутко тоскливый, отчаянный вой собак – и тогда шерсть Джима от ужаса вставала дыбом.
Отсюда пёс смог бы легко вернуться домой – дорогу хорошо помнил, но, незнакомцы напялили на его шею старый, замызганный ошейник, потащили во двор.
В нос ударил зловонный запах кала, мочи, крови, протухшей пищи…
– Хорош! Сильный, молодой – сгодится! На праздники в карантине посидит, потом в работу – куда доктор скажет… – мужчина в темно – зелёном халате отвел Джима в дом, напоминавший каменный сарай, где на коротких цепях, в моче и испражнениях сидели несчастные, испуганные, худые собаки. Даже лаять, при виде новичка, у многих не было сил.
– Сидеть будешь здесь!
Всего лишь пару шагов Джим мог сделать на цепи, чтобы дотянуться до грязной миски со следами засохшей темной массы, видимо, бывшей когда-то кашей…
Железная дверь захлопнулась, загремел тяжелый засов – в боксе стало темно, и пёс завыл в отчаянии: вряд ли он увидит теперь родных…
Джим плакал, рыдал и лаял всю ночь. Лишь под утро, измученный, с трудом свернувшись на сухом кусочке пола, беспокойно задремал.
А когда услышал сквозь сон голоса хозяев, зовущие его по имени, резко вскочил, залаял в ответ, но вскоре понял – его не слышат.
В тот день никто не пришел кормить животных, никто не дал воды. Некому было позаботиться в праздники о несчастных узниках вивария – люди отдыхали, веселились.
Животные голодали уже не первые сутки, некоторые обессилили настолько, что лежали на полу без движения, в куче экскрементов.
