И для убедительности слов погладила «инструмент правосудия», который лежал на моих ногах.
– Ик. – громко выдала моя помощница, а я постаралась ей ободряюще улыбнуться.
Ох, как… феерично? Да, точно! Это слово подходит лучше всего.
Феерично я вошла, полчаса назад, в этот кабинет с битой на плече.
– Ну привет, мальчики! – проговорила громко и с улыбкой, – А поведайте-ка и мне, сколько и как часто, каждый из вас трахает меня физически и морально? А то что-то старая я стала, не слышу ничего-о-о… – и со всего маху, как снесла всё со стола Дмитрия свет Михайловича, что их шок быстро сменился паникой.
– Вика! – заорал Серёжа. Даже, можно сказать, завизжала, отчего я хохотнула, – Что ты творишь?
А после решил под шумок выскочить из кабинета, но немного не рассчитал.
Кто-то слышал когда-то, как визжит поросёнок? Слышали? – Отлично! Вот Серёжа – визжал. И я бы могла сказать, что не хотела, но ведь это будет неправда! Я хотела! Я так хотела сломать ему тыкательный пальчик, что даже немного не рассчитала и сломала три пальчиками, как уведомил меня всё тот же фельдшер.
А нечего, как говорится, хвататься за ручку двери, когда у «злой женщины», в руках находиться «инструмент правосудия».
И пока Серёженька опускался на пол, дёргая перед собой рукой, на которой пальчики стремительно начинали синеть, я развернулась к трём оставшимся членам, данного нашего общества.
Все трое стояли с обратной стороны рабочего стола и пытались вытеснить друг друга. И только Дмитрий Михайлович усердно жал какую-то кнопку, а другой рукой держал рацию и шипел в неё:
– Быстро в мой кабинет. Быстро!
Я же выдала свою самую обворожительно-кровожадную улыбку и добавила:
– Не просто быстро, добавьте Дмитрий Михайлович, а пулей пусть летят. А то пропустят такое представление. У-у-ух-х-х!
А следующим замахом снесла со стола остатки электроники. И, может, мне бы и жалко что-то стало, но не в этом состоянии.
– Вика! – это уже заорал Рома. – Что ты творишь? Что с тобой происходит вообще? – дёргаясь от стола подальше, начал сыпать вопросами, – Ты с ума сошла? Ты же…
– А вы верите в силу слова, мальчики? – перебила Рому, а то он начал меня раздражать, – Ну? Где же ваши ответы? – я ударила битой по краю стола и повела её к другому его краю, – Почему я должна выбивать из вас их, как с непослушных детей? И? – и пока дошла, всего-то за три шага до противоположного конца, мужчины переместились в противоположный конец. – Ну так как, верите? Ладно, начну по-другому: вот Серёженька, при прошлой встрече я обещала сломать тыкательный пальчик, если он не перестанет лезть туда… ну в общем, куда не нужно. И вуаля – свершилось! Тебе, Ромчик, я сказала, что оторву твои кокошки, если ты меня ещё раз «рыбкой» назовёшь, так? – Рома нервно кивнул, – Так. И что же я слышу, подходя к кабинету Дмитрия Михайловича? Ой! – прикрываю рот ладошкой, а у само́й адреналин начинает из ушей валить, и желание крушить только растёт, – Слышу это еб… грёбаное слово «рыбка»!
Я ещё раз ударяю битой по столу, отчего опять слышу:
– Вика! Прекрати этот балаган! – о-о-о, это уже Толик заговорил.
– А то, что Толичка? – спрашиваю приторно-ласково, а после передёргиваю плечами от противности самого́ обращения.
– Виктор-р-рия! Ты ведёшь себя…
– Как, Дмитрий Михайлович? – перебиваю опять. – Вы знаете, ребятки, я до сих пор надеюсь, что в любой момент проснусь и этот дурдом, – обвела глазами и рукой всё вокруг себя, – закончиться. Но что-то мой сон не спешит заканчиваться, а вот противные ощущения и, самое страшно, омерзение к само́й себе только усиливается. – последнее слово уже прошипела, потому что вся весёлость быстро переросла во мне в злость, – Так как будем решать сложившуюся ситуацию?
