— На, — кидает на стол блистер с таблетками. — Одной хватит.
Наливает мне воды из кулера, протягивает стакан, избегая грохота толстого стекла по столешнице, и садится в удобное кресло напротив. Глотаю таблетку, снова откидываясь на высокую спинку своего.
— Что случилось? — спокойно интересуется он.
— Я хочу, чтобы ты занялся продажей моей квартиры.
— Я? — его тёмная густая бровь ползёт вверх. — Да и нахрена? Ты же не хотел.
— Теперь хочу.
— Это многое объясняет, — хмыкает он.
— А я обязан тебе что-то объяснять? — раздраженно стучу пальцами по подлокотнику. — Просто продай эту чёртову квартиру, Ворон! Все бабки твои. Доверенность и всё, что там будет нужно, я подпишу.
Его таблетка начинает действовать. Голова плавно перестаёт болеть. Геля предусмотрительно приносит ещё кофе. В этот раз две чашки. Молча уходит, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Ворон, ты веришь в карму? Или в судьбу? В это нечто эфемерное?
— Что ты пил вчера? — ржёт он. — Где я и где суеверия, Грановский? Я верю в свою интуицию и в свой ствол, — кладет ладонь на кобуру. —Всё остальное от лукавого. Только слабые пытаются оправдаться за счёт всех этих бредней. Сильные рассчитывают на себя и свою голову.
— Хрен поспоришь. Ладно. Вали работать. Геля сказала, ты своих дрочишь сегодня. Накосячили?
— Для профилактики. Чтобы не расслаблялись, — он залпом допивает свой кофе и поднимается, одёргивая чёрную футболку. — Кстати, я хочу в выходные сгонять в тот интернат, где жила Люси. Лично побеседую с директором. Ты же знаешь, такие женщины не могут мне отказать, — хищно ухмыляется он.
— Думаешь, там всё же что-то знают?
— Вряд ли. Но я всё равно съезжу. У нас с тобой и людей Адиля были разные поводы для сбора информации. Они страховались перед аукционом, а мы ищем конкретные следы. Так что я предпочту убедиться в их отсутствии сам. И насчёт анализов, про которые говорил Рокотов. Будем делать?
— Да.
Подтвердив, что услышал, Ворон оставляет меня одного. Геля сообщает, что Ольховскому перевели часть денег согласно нашей с ним договорённости. И я спокойно занимаюсь остальными делами, старательно выгребая из головы всё лишнее.
Две встречи. Внезапная проверка одного из строящихся объектов и нервно дёргающийся глаз у руководителя данного проекта, как бальзам на мою взбаламученную душу.
Освободившись только к восьми вечера, сразу еду на городскую квартиру.
Охранник, скучающий у двери, отчитывается о двух доставках еды для Люси. Она угостила его чаем, поделилась роллами и даже не пыталась сбежать.
Захожу. Снежная девочка сидит перед телевизором, подобрав под себя ноги и обняв декоративную подушку. Оборачивается, услышав мои шаги.
— Удивлён, — подхожу к кухонному островку, упираюсь ладонями в столешницу.
— Между «добровольно отпусти» и «я бегу» есть разница, — грустно улыбается она. — Мне совсем не хочется быть растерзанной жестоким Зверем за попытку получить свободу. Твои люди поймали бы меня за пару часов, — вздыхает Люси.
— Значит, ты сделала выбор? — складываю руки на груди.
— У меня его не было, — она подтягивает босые ноги ещё ближе к себе, проводит ладошками по плечам. — Пока нет, — заканчивает очень-очень тихо, с отчётливыми нотками обречённости в каждом выдыхаемом звуке.
— Собирайся. Внизу ждёт машина. Мы возвращаемся домой.
В кухонных ящиках нахожу плотный пакет. Иду в спальню и выгребаю из тумбочки разнообразные взрослые игрушки. Пожалуй, это всё, что я заберу из этой квартиры. Давно надо было так сделать. Я слишком затянул…
