А всё почему? Потому что папа никак не отреагировал на её детские объятия. Да, на руки взял. И что? Он же как робот с ней себя повёл! И малышка сильно расстроилась. Я это так хорошо чувствую. Сама не знаю, почему. Будто это меня взяли и оттолкнули самые близкие. Как котёнка, на которого аллергия. В руках подержали и отодвинули подальше. А лучше в коробку и на ближайшую остановку, чтобы не мучиться.
Разделив с Ками её чувства, собираю красивые длинные волосы в сложную причёску, как у настоящей принцессы. Руки делают сами. С механической памятью у меня проблем нет, я уже убедилась. Закалываю в тёмные уложенные прядки шпильки с бабочками на конце. Малышка с восторгом крутится перед зеркалом, глядя, как приподнимается воздушная многослойная юбочка и переливаются в волосах заколки.
— Подожди меня немного, — прошу, пока настроение у Камилы снова не испортилось. — Я зайду к твоему брату и вместе пойдём завтракать.
Она берёт планшет и садится смотреть мультики.
С Назаром проще. Он большой уже и вполне самостоятельный. Когда я вошла, мальчик успел одеться в форму лицея. На пиджаке красуется витиеватый логотип. Блестят начищенные до блеска туфли, подчёркивая статус непростого заведения и ребенка, который там учится.
— Привет, — улыбаюсь ему.
Небрежный равнодушный взгляд становится мне ответом. Назар подхватывает рюкзак и, задев меня плечом, выходит из спальни.
— Подожди, — ловлю его в коридоре.
— Мне не нужна нянька, — огрызается он и попросту сбегает от меня вниз.
«Так. Спокойно» — даю себе установку.
Ведь в чём-то Назар действительно прав. Зачем ему нянька в десять? Ещё и девушка. Был бы мужчина, который смог бы его научить всяким нужным штукам. А тут я.
Думая, как бы подступиться к сыну Руслана, отвожу Камилу на завтрак. Предупреждаю Инессу, что меня вызывал Грановский и, подобравшись, отправляюсь искать его кабинет.
Стою пару минут у двери. Набираю в грудь побольше воздуха. Медленно выдыхаю и стучу.
— Заходи, — раздаётся глухое с той стороны.
Вхожу в стильно и функционально обставленную комнату. На высоких окнах полностью открыты жалюзи, и вид открывается очень красивый. Окна кабинета выходят на другую сторону двора. Лес там кажется гуще, а снега больше. Руслан сидит за столом, внимательно вчитываясь в бумаги и медленно попивая кофе.
Подняв на меня взгляд, Грановский отталкивается ногами от пола. Его кресло отъезжает от стола. Он жестом подзывает меня.
Подхожу. Руслан одним движением усаживает к себе на колено, сразу забираясь ладонью ко мне под футболку.
— Четыре года назад я убил человека, — говорит он совсем не то, что я сейчас ожидала услышать. — Точнее двоих. Сначала у него на глазах отдал его жену своим людям. Они пустили её по кругу, а когда закончили, я всадил ей пулю в лоб и бросил тело к его ногам. Мы ушли. Я вернулся только вечером. Всё время, пока меня не было, мой враг сидел и смотрел на мёртвое тело своей женщины, заляпанное чужой высохшей спермой. Выражение его лица исказила боль, а в глазах творилось безумие. Если бы я отпустил его тогда, он сорвался бы с места и зубами разорвал мне горло. Но я не отпустил. Напившись его агонии, произвёл второй выстрел и просто ушёл, не почувствовав ничего, кроме ледяного удовлетворения.
Закрыв глаза, я так отчётливо увидела эту картинку, что мне стало нехорошо. Тошнотворный липкий ком подобрался к самому горлу. Мне вдруг стало очень холодно и на этом фоне лежащая на моей спине ладонь Грановского стала казаться невыносимо горячей. Коже под ней стало больно, будто она начала обугливаться и покрываться уродливыми волдырями.
